Душ! – но…

В круговерти карающих буден
мы мечту посылаем на мыло,
и нам кажется, все ещё будет,
но окажется – всё уже было.

Или не было, или приснилось,
всё смешалось – и сны, и реальность,
перепуталось, перебесилось
и трусливо ушло в виртуальность.

И всеядный компьютерный молох,
пожирая неспетые души,
прогогочет победно: «Ты мой, лох!» –
и последнюю душу задушит.

29 февраля 2000


Позови меня в ночь,
подари мне роскошество ливня,
распахни надо мной
неземной парашютик зонта.
Все условности – прочь,
я сегодня легка и наивна,
и художник шальной –
дождь весенний дарует цвета.

В них ни чёрного нет,
ни унылого цвета маренго,
а всё только нежнейших
промытых и чистых тонов,
и небесный квартет
вдруг ударит раскатом фламенко,
и усталый и грешный –
мир снова наивен и нов.

15 июня 2000


Лето

Льнула лентой липкой,
ластилась, ласкала,
лебединой скрипкой
звуки извлекала,
лёгкая, как лето,
летняя, как ливень,
вересковый ветер
ветреных валькирий.
Ребусами бусы,
свитки снов сосновых,
искусы, укусы,
косы, осы, совы.

23 января 2001


Четыре строчки тишины,
четыре строчки превращенья,
и неземные искушенья,
и упоительные сны…

Мои будни – сиреневы,
гиацинтовы – сны,
я летаю вне времени
среди млечной весны.

В вертикали пьянящие
забираюсь легко,
где светила звенящие
дарят мне молоко.

Эта слёзная, звёздная,
золотая река,
эта россыпь морозная –
это суть языка

Позабытого, давнего,
как родительский дом
с пригвождёнными ставнями,
что приснится – потом.

31 марта 2001


Вечное воскресение

                             Константину Кедрову

Я – пыль,
я – быль,
я – небыль или убыль,
я – придорожной боли подорожник,
я – камушек, течением влекомый,
зелёная слезинка хлорофилла,
и в непроглядной залежи я – жила.
Жила,
живу
и буду жить всегда!
Года и даты – дуты,
только дунь –
и выдуешь
пузырик мирозданья.
И нет времён,
когда по кровотоку –
эритроцитов
звёздная
река!

12 июля 2001


Рынок

                               Евгению Даенину

                               Я каждым смехом был осмеян
                               И каждой жаждой выпит был.
                                                                   Р-М.Рильке

Что наша жизнь – торговые ряды,
где на весах обманных вечный Некто
нам взвешивает яблоки времён,
а дни бегут из кошельков деньгами,
и остаются круглые нули
без дат и кошельков, времён и чисел,
но также – без печали и любви.

Купи-продай-убей-предай-распни,
обессердечь иль просто обмани –
у ряда брода нет,
ни выхода, ни выдоха, ни вдоха,
лишь стук чугунный гирек о весы…

13 июля 2001


В ручищах мохнатого страха,
зажмурившись и не дыша,
дрожит, как озябшая птаха,
испуганный шарик – душа.

И гибельность каждого вдоха,
и тщетность усилий пустых
тоскливо предчувствует кроха,
в тупом онеменье застыв.

Но на перепутье сознанья
крылами взмахнёт визави,
и страх отогреется знаньем
о тёплых ладонях любви.

1 октября 2001


<Два отрывка из поэмы «Я – ящер»>

Равно ли
обратное течение времени
обратному течению крови?
И может ли вытекшая
и почерневшая кровь
втечь обратно –
живой и алой?

1 июля 2002

В бесталанное время Земли
мы талантливо не пригодились.
Только как гениально светились,
ожидая свои корабли!

Как, страдая, любовь берегли,
как её обессмертить хотели!
Как вы, бедные, осиротели!
Как мы, бедные, вас не спасли!

15 января 2003


Закон

Зло никогда не умо(а)лить
подставленной щекой иль сердцем,
его не вызвать на дуэль –
она запрещена законом высших сил.
Зло всюду и всегда –
вне смыслов, поединков, пониманья,
как жизнь –
гармония непостижимых игр
непостижимого
великого
немого
неистового Музыканта.

3 июля 2002


Зелёный сон

Нас раскрутили, словно в жмурки,
глаза завязаны – ищи!
Нашёл – отброшена повязка,
ты вновь свободен, весел, зряч.
А кто-то бродит в темноте,
и это может длиться долго –
до самого конца игры.
И будет голова кружиться,
и смех пощёчиной звенеть,
а всё вокруг – толкать и дёргать,
над недотёпой потешаясь,
своею ловкостью гордясь.
А у него внезапной болью
сожмётся маленькое сердце,
и мимолётная догадка
железной ржавою булавкой
пожизненно и безнадёжно
пришпилит бабочку души.

4 августа 2002


Красивая и грустная строфа
звучит в тебе, как «Лунная соната».
Я нота фа, я только нота фа
фантазии твоей на тему фатум.

Я нота фа, фатальность иль фантом –
я центр твой, твой полюс тяготенья,
не оставляй прозренье «на потом» –
я средостенье, милый, средостенье.

25 сентября 2002


Из песни слово – выкинешь.
Неточное, фальшивое – ведь песня!

28 сентября 2002


Горькая осень

Если горе – цифрой восемь,
если боль – сойти с ума! –
выйду посмотреть на осень
минус люди и дома.

Побреду дождями улиц,
листопадом напрямик,
плюс – полётами бессонниц,
плюс – прозреньями на миг.

Жив ли, мёртв – уже не важно,
несущественно уже.
Минус в плюс летит отважно
в непроигранном туше.

11 октября 2002


Мир на двоих

Он:
Пахла не рыбой, а хлебом,
целое море хлеба!
Не захлебнуться мне бы
в волнах тёплого неба.

Она:
Точка опоры – это
просто точка покоя,
средоточье моей
вневременной улыбки
в центре его груди.

Они:
Может, огонь – жар,
может, огонь – лёд,
может, ладонь – дар,
может, удар – взлёт.

Может, мечта – дом,
может, и дом – дым,
может, любовь – стон,
может, и стон – стынь.

Может, поёт в нас,
может, сама высь,
может, всего час,
может, всего жизнь.

15 января 2003


<Два отрывка из поэмы «Подле розы»>

О, как бы страстно человек не рвался,
куда бы он ни прорубал окно,
хоть щель малейшую –
везде и отовсюду,
как неусыпный страж
взирает тайна
и пальчиком грозит:
Ни-ни! Туда нельзя!
Не лезь в розетку, детка!
Но – вот беда –
не все послушны дети.
И яблоки чужие созревают
в саду притихшем.

23 января 2003

У Вас обо мне – незабудье,
у Вас обо мне – опечалье,
без Вас у меня – обезлюдье,
без Вас у меня – одичалье.

И всей кистепёрою сутью
я к Вам приплываю из где-то,
где наши ладони рисуют
друг друга из капелек света.

16 февраля 2003



Я, как бесконечность, одна
в сердце не случившихся книг,
если закричу – тишина,
если промолчу – всё же крик.

Кто-то в бесконечность не смог –
за предел и за потолок,
нанося как будто бы впрок
раны проступающих строк.

Приголубил, как погубил,
оставляя жизнь позади,
и лежат рубины рябин
на моей январской груди.

4 февраля 2003


Оглянись вперёд!

Не вписав в квадрат окружность,
так носить в себе ненужность,
так ходить живою раной! –
Это страшно! Это странно.

Быть поэто-поэтессой,
как игрушкой-антистрессом,
как ягнёнком белорунным,
как ребёнком – лунным-лунным,

Где на грани бытия –
я, идущее в не-я,
где квадратовы углы
почернели от золы.

Чернота и пепелище!
Где же выход? –
Выше!
Выше?

Птица бьётся о стекло,
о квадратное окно,
в клюве весть зелёной ветвью,
в крыльях ветер – вот оно,
тёплое земное небо,
и окружность в виде хлеба.
Но! –
Стоп! Закрой окно! Назад!
Сзади дверь с дорожкой в сад.

25 мая 2003


Серебряный этюд

                                     Александру Фёдорову

В полнолуние сходят с ума
так легко, как ребёнок с карниза,
и лежат под ногами дома,
словно в бред не продлённая виза.

Ни таможен, ни стран, ни границ,
ни шоссе, ни дорог, ни обочин,
и бредут на немеркнущий блиц
луноокие странники ночи.

И магнитное соло луны,
как тропа вертикальная суши,
по которой торопятся сны,
чтоб обнять отошедшие души.

И ответить на лунный призыв,
получив от него откровенье,
что любовью и умерший жив,
и живой не подвержен забвенью.

В полнолуние сходят с ума
и нисходят к нему на восходе,
и полна золотая сума
серебром не рождённых мелодий.

13 сентября 2003


Тексты предоставлены автором