 |
||||
|
Содержание «Отлетел мой соловей...» Хвалебное приношение веры новопрославленному святителю Митрофану, епископу Воронежскому. Стихотворение в пяти песнях. Песнь 1-я. Пустынножительство. Радонежский пустынник, св. Сергий Чудотворец. Жизнеописательное стихотворениe в девяти песнях. Песнь первая. Чудесный младенец в матерней утробе. Песнь четвертая. Переселение Кирилла из Ростова в Радонеж. Кончина и погребение Сергиевых родителей в Хотькове. Песнь девятая «Будет время, и со мною...» |
|
Отлетел мой соловей, Первенец любви моей. Мне тебя уж не лобзать, Милых взоров не видать! Ты в таинственный предел, Соловей мой, отлетел, И не в чуждый темный край, Но в пресветлый Божий рай! Твоя чистая душа, Бренны узы отложа, Милой матери с душой Обнялась в стране святой! Ах, разлука мне тяжка: Но тебе там жизнь сладка, О, бесценный соловей!.. Пой в раю, там веселей! Мало в здешней ты стране Пел для нас в твоей весне. Улетел от злой зимы: Скоро ль вместе будем мы? 1832 [Григорий 1868, с. 135] Хвалебное приношение веры новопрославленному святителю Митрофану, епископу Воронежскому. Стихотворение в пяти песнях. Песнь 1-я. Пустынножительство.
Кто даст мне ангельски уста – Воспеть России, Церкви, миру Героя веры и Креста, Красу Петровых дней и трона, Тебя, муж велий Митрофан, Светило Церкви, святость Дона, Кто чадам веры снова дан Небесной благости залогом; Зарей благословенных дней, Святой печатью мира с Богом, Врачом недугов и скорбей? – Отечество чудес, Россия! Возвысь хвалебных песен жар: Еще от высоты святыя Тебе щедрот ниспослан дар; Еще, как солнце над Сионом, Чтоб мрак печалей разогнать, Монарха мудрого над троном Сияет Божья благодать! Когда гром правый НИКОЛАЯ Карал упорнейших врагов И язва смерти роковая, Гнездясь внутри своих градов, Свирепства жертв не разбирала, Носясь с губительным серпом, И огнь курений, и забрала Быть не могли от ней щитом; Когда и вера утомилась, Вздыхая, Неба под грозой, Надежда в слезы погрузилась Под тяжкою судьбы рукой, Тогда – о дивны Неба тайны! – В отраду слез, в замену бед Светильник в Церкви чрезвычайный Разлил святыни яркий свет. Из недр земли, из тьмы могильной, Нетленный плотию своей, Чудес дарами изобильный, Явился ангел наших дней! Благоговейте, чада веры, Пред храминой его святой! Челом во прах, о изуверы, Перед святыней гробовой!.. Еще ль не видите, слепые, Коль дивен Бог наш во святых, Когда и кости их сухие Тучнеют во гробах своих?.. Умолкни, буйна мудрость века, Внимай иль в тьме глухой дремли, Дерзаю петь не человека – Во плоти ангела земли! Смотрю в даль бытности глубокой – И се, под сумраком времен, В стране безмолвной, одинокой, Близ Суздаля, внутрь бедных стен Золотниковския пустыни, Сокрытый от мирских сует, Подвижник доблестный святыни, Простой Христов анахорет, Муж опыта, летами зрелый, В трудах, во бдении, в посте Несет безмолвья крест тяжелый! Как горлица, одна в гнезде, Средь дебри жалобно тоскует – Так по отчизне неземной, Распявшись миру, здесь ревнует Друг веры сердцем и душой. Безвестность мрачная скрывает Его от славы, от людей; Никто из праотцев не знает, Кто с первых колыбельных дней Был пестуном его родимым, Каким вождем на правый путь Был в юности руководимым И кто умел ему вдохнуть Любовь к святой, безмолвной жизни, – О том презрение молчит И в самых древностях отчизны Ни искра света не горит... Так, так судьбам угодно было Возжечь из мрака дивный свет, Да веры новое светило Сияет в тьме позднейших лет! [Воронцов 1836, с. 1–5] Радонежский пустынник, св. Сергий Чудотворец. Жизнеописательное стихотворениe в девяти песнях Песнь первая. Чудесный младенец в матерней утробе Мне ль петь великого подвижника пустыни, Земного ангела, сокровище святыни? Чтó лепет бренных уст, где ангельский собор Дивится сам, вперив к нему с любовью взор?.. О велий Божий муж! О Сергий благодатный! Чей чудотворный гроб, как аромат приятный, Влечет к святым мощам тьмы любящих сердец, – Дерзну ль принесть тебе земной хвалы венец? «Дерзай!» – мне тайное вещает вдохновенье, И светится с Небес певцу благословенье... Коль дивен во святых Всевышний Сил Господь! О Нем играет дух и радуется плоть... Средь тихой родины подвижника Христова, На девственной земле счастливого Ростова Стою под мглой времен... Здесь дикая краса, Дубровы тёмные, угрюмы небеса... Унынье, нищета в бесцарственной России, Согбенные граждан порабощенных выи, Как тени бледные, бояре и народ... Увы! Как грустно зреть отечество сирот! Братоубийственный раздор князей удельных Источником был зол и браней беспредельных; Не зрел бедам конца Ордой гнетомый росс; Лишь вера кроткая с потоком горьких слёз В молитвах к Небесам безмолвно воздыхала И лучших, красных дней с терпеньем ожидала!.. <…> Песнь четвертая Переселение Кирилла из Ростова в Радонеж. Кончина и погребение Сергиевых родителей в Хотькове. «Куда вы скрылись, дни довольства, тихой жизни, Семейных радостей под сению отчизны, Где я, отец детей, в кругу граждан, бояр Вкушал свой рай земной, Небес бесценный дар? Увы, кто прежде был Кирилл среди Ростова?... Как чаша полный дом, где странникам готова Была трапеза, одр и бедности приют, Где тучных нив богат был честный труд, – Сей изобильный дом пал жертвой разоренья, Ордынских воевод алчбы и угнетенья!... О горе! Я теперь иной страны пришлец; Ты, бедный Радонеж, всех радостей конец...» Так, тяжкою рукой несчастия теснимый, Ограбленный Ордой, из родины гонимый, Покинутый людьми, с недугом дряхлых сил, Оплакивал судьбу несчастную Кирилл. И, видя новые обиды и налоги, Убежищем избрал он Радонеж убогий, Где Боголюбец Князь как Провиденья дар, Спокойством облегчал судьбу своих бояр. Здесь жил тогда Кирилл как сирый, без защиты, Без крова отчего и славою забытый. Два сына старшие рассталися с отцом – Вступив в семейный круг, под брачным жить венцом. Один остался с ним сын милый, Подпорой нищеты и старости унылой, Природы нежною с ним связанный рукой, Желаньем устремлен к пустыне всё одной... Как манной, в нем душа сей мыслию питалась, Порывом огненным в мир горний воскрилялась... Внимательный, во всем он видел Божий перст И, чистый сердцем, был, как храм, Творцу отверст... Природа! Ты урок божественный, великий Тому, кто любит твой в пустыне образ дикий! Ты вся открыта здесь в невинной простоте, В священном ужасе и дивной красоте! В пустынной тишине Творец душе понятен И самый тяжкий труд для неба ей приятен. Счастлив, кого сюда глас Божий призовет! Слезами сеющий – он радостью пожнет... Всё это юношу в пустыню призывало, Когда отечество под игом зол страдало. Недавно князь тверской, блаженный Михаил, Ордынцев под мечом как мученик почил, А Кавдагыя злость, а лютости Узбека Живыми в памяти бичами были века. Платить безмерную, под гнетом рабства дань Бессильна сделалась россиян верных длань, И, нивы удобрив лица в кровавом поте, Не смел оратай с них ждать мзды своей работы; Он с пеплом ел свой хлеб, он слёзы лил с водой, Был как живой мертвец в одежде гробовой. Веселья глас нигде почти не раздавался – Жених с невестою, как с смертью, обручался, И в милых детищах слезящий взор отцов Встречал и чад своих, и злой Орды рабов… Сим зрелищем душа у юноши терзалась, Пустыня дикая ему как рай казалась... Пусть будет там, сказал, томленьем жизнь одним, Там сладко умереть, где я с Христом моим!... В сих чувствах сын, к отцу смиренно приступая И сердца своего обеты открывая, «Родитель мой! вещал. – Дни долгие живи, Но мне в пустыню путь душой благослови! Тоска меня по ней в мирском быту снедает: Не сам ли Бог меня к безмолвью призывает?..» <…> Песнь девятая <…> О кров, спасительный молитвами святого! Каких еще чудес для взора ты простого Не представляешь нам!.. В годину страшных бед, Когда носатый галл в чаду своих побед, Уж сердце самое России раздирая, Столицу древнюю пожаром истребляя, И храмы Божии татьбою раскопав, И веру и закон в неистовстве поправ, Несметны полчища в окрестны двигал грады, – Ногой не смел ступить близ сей святой ограды!.. Чья сила то была? Кто громовой отвод? Молитвы Сергия…Благоговей, народ! - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - Сколь часто бедствия столицу постигали, Но сей страны как бы касаться не дерзали... Давно ли Божий серп, простертый над Москвой, Как класы, пожинал нас гневною рукой? Но здешних мест болезнь дыханьем не касалась, И Лавра Сергия молитвами спасалась!.. Падем перед тобой, кивот святых чудес: Великий праведник! Пособствуй нам с небес!... [Митрофан 1849, с. 5–7, 31–34, 94–95] Будет время, и со мною Смерть поступит, как с травою. Взмахом роковой косы Посечет меня украдкой И поставит на весы Пред Тобой, Иисусе сладкий! Не войди тогда со мной По делам в суд грозный, строгий, Но, простив грехи мне многи, Со святыми упокой! [Григорий 1868, с. 176–177] ЛИТЕРАТУРА: Воронцов 1836 – М.Л.Воронцов. Хвалебное приношение Веры новопрославленному Святителю Митрофану, Епископу Воронежскому. Стихотворение в пяти песнях. [М.:] В Университетской Типографии, 1836. Григорий 1868 – Архимандрит Григорий. Архимандрит Митрофан. Настоятель Московского Богоявленского монастыря // Душеполезное чтение. Ежемесячный журнал духовного содержания. 1868, часть III, № 10 – октябрь, № 11 – ноябрь, с. 126–147, 165–182. Митрофан 1849 – Архимандрит Митрофан, в миру М.Л.Воронцов. Радонежский пустынник, Св. Сергий Чудотворец. Жизнеописательное стихотворение в девяти песнях. (Соч. автора стихотворения: «Хвалебное приношение Веры новопрославленному Святителю Митрофану, Епископу Воронежскому».) [М.:] В Типографии Александра Семена, на Софийской улице, 1849. |
|
||||