Поэзия Московского Университета от Ломоносова и до ...
  Содержание

«Как вспомнишь иногда безумства прошлых дней...»
Проклятое дерево
«Дайте степь мне да коня...»
Раздумья
Страшно умереть
Разлюбившему
Чему верить?
Подруге детства
У моря
Простая девушка
Отъезд
«За днями дни и годы за годами...»
Воспоминания
Страшные мгновения
«Скоро ли, скоро ли, сердце тревожное...»

 
 


Как вспомнишь иногда безумства прошлых дней,
         Их дум и чувств кумиры, –
Так больно, грустно мне... И грусть души моей
         Горит огнём сатиры.
Но сердца жаль и молодости жаль...
         Махнёшь на всё рукою –
И вновь бежишь в глухую жизни даль
         С безумной быстротою.


Проклятое дерево

Когда Учителя он предал истязаньям
И распят был Сын Божий на кресте –
          В глухой, в тяжёлой слепоте
Бродил он день и ночь с невольным содроганьем...

Молиться он хотел – уста не разверзались;
И слёз поток иссяк в его очах:
Им всюду призраки Распятого являлись –
          В крови, с крестом на раменах.

О камни бился он – но камни распадались;
И нож, как змей, скользил в его руках;
          И воды в камень претворялись,
Когда он страшный час хотел забыть в волнах.

Тогда, нависшую над пропастию чёрной,
Осину он нашёл, верёвку привязал
          И, раскачавшися, упал –
И, вздрогнувши, повис над бездною тлетворной.

И хохот загремел в её бездонном зеве...
Но дух предателя живёт в проклятом древе:
          В спокойный летний день, когда и воздух спит,
Оно, как человек, трепещет и дрожит...



Дайте степь мне да коня,
     Скакуна лихого,
Чтоб в степи, вокруг меня –
     Ничего живого:

Чтоб в ней был глухой песок
     Без травы, без ели,
Без тропинок, одинок, –
     Ветры б лишь шумели...

Чтоб мой конь, как вихрь степной,
     С вихрями кружился
И, как птица, подо мной
     День и ночь носился;

А чтоб ветер под конём
     Бился, завывая,
И вторгался в грудь огнём,
     Жилы разрывая.

Замирая, мчался б я
     Через степь, чрез реки –
И забыл, забыл бы я
     Всех и всё навеки.


Раздумья

   Странно: лишь только любимое, жаркое чувство
Полно и нежно душой обоймёшь, в тот же миг охлажденье
   Мрачно и быстро вторгается в душу – и сердце
Милое чувство разит уж насмешкой иль гордым презреньем...
   Иль потому, что и всё ведь мы любим так слабо,
Так мимолётно? что, дети страстей и желаний невольных,
   В миг наслажденья уж жаждем иных наслаждений?..
Иль потому, что ведь нас и вся жизнь только тем лишь чарует,
   Что ничего неизменного в ней мы не видим
И ничего долговечного ждать от неё мы не можем;
   Что вся она перед нами несётся, как призрак,
Нынче не та, что вчера, завтра не та, что сегодня,
   И в ней слезу так отрадно сменяет улыбка,
Бури сомнений тревожных – мир и беспечность ребёнка,
   Что, если нет нам радости в ней бесконечной,
Нет и не будет ни в чём бесконечного плача и горя?..


Страшно умереть

I.

Нет, страшно, страшно умереть,
И в землю лечь, и в ней истлеть
        Так быстро, так невольно...
Я бедной жизнию моей
Не дорожу... И право, с ней
        Расстаться мне не больно –

И я готов... Лишь только б ум
Был чужд обидных, горьких дум
        И сердце твёрдо знало,
Что наше вечно бытиё;
Тогда б, спокойное, оно
        За жизнь не трепетало.

Мне снился б чистый, как эфир,
Иной, нездешний, лучший мир
        Священного завета,
Где дух мой вечно бы играл,
Горел, клубился и сиял,
        Как в небе волны света...

II.

Но смерть страшна... Умри, – и поп,
И ряд свечей, и пышный гроб,
        И саван погребальный,
И дым кадил, и звон глухой,
И плач мужчин, и женщин вой –
        Всё это так печально;

Так к думам горестным манит,
Так сердце бедное страшит,
        Как будто, свёл лишь веки,
И всё прости в последний раз,
И разлучил уж смерти час
        Со всем, со всем, навеки;

Как будто дух и сердца жар
В тот час разносятся, как пар,
        В пределах бестелесных
И будешь ты – ничто, мечта,
Умолкший звук иль пустота
        В пространствах неизвестных...


Разлюбившему

   Не обольщай себя напрасно:
Твоей любви прошла пора.
Не любишь ты так нежно, ясно,
Так безгранично, беспристрастно,
Как ты любил ещё вчера.

   Разлука, дни и сожаленья
Прочли уж сердцу приговор...
Что ж... В бездне вечного движенья
Чья грудь не знала охлажденья?
Чего ж, стыдясь, склоняешь взор?..

   Взгляни: кумир первоначальный
Чрез жизни путь глухой и дальний
Кто мог пронесть – и не разбить?
Кто выше истины печальной –
Любить, страдать и разлюбить?

   Живым даны живые страсти.
Любовь живых, страстей раба,
Так им покорна, так слаба,
Так лишена свободной власти...
И всем одно дала судьба.

   Не отрицай же благородно,
Не говори, что любишь ты.
Скажи – любил, как все, бесплодно,
И разлюбил, и несвободно,
И сам разбил свои мечты.


Чему верить?

Дух мой беспокоен;
В чувствах я не волен...
      Клясться ль буду вам?
Грустно лицемерить:
Можете поверить...
      Клятвы я не дам.
Нежно вас целуя,
В этот миг люблю я...
      Верьте же ему,
Верьте же мгновенью,
Верьте увлеченью,
      Больше – ничему.


Подруге детства

   Чуждые печали,
Как волшебным садом,
Утром лет бежали
Мы с тобою рядом.

   Детские желанья
Нас соединяли,
И одни мечтанья
Ум наш волновали...

   Но пора святая
Быстро миновалась:
Юность проживая,
Сердце изменялось...

   И пошли мы розно
В жизненные степи.
Там бряцали грозно
Их приличий цепи.

   Ими нас широко,
Тяжко оплетали...
Мы теперь далёки
Друг от друга стали:

   Юных лет надежде
Оба изменили,
Что любили прежде,
То уж разлюбили...

   Бродим, не родные,
Средь мирского круга;
Встретясь, как чужие
Смотрим друг на друга.

   Чувство так ничтожно…
И к чему волненье?
Нам уж невозможно
Вновь соединенье...

   Мы сошлись невольно;
Разошлись без воли.
Совести не больно...
Что же ещё боле?

   Так родные волны
В дремлющие воды
Дружно входят, полны
Блеска и свободы;

   Но во мгле глубокой,
В бурях расшибаясь,
Уже одиноко
Льются, не сливаясь...


У моря

Сидел он у тихого, ясного моря,
Душой погружённый в глубокие думы.
Давно по державно сияющей влаге,
Давно он не плавал с сетями... Сребриста,
Его борода упадала по пояс;

Почтенно сияло чело безволосое старца
И дряхлые члены склонялись под тяжестью жизни.
У ног его были и чёлн позабытый, и вёсла,
И ветхие сети... И думал рыбарь поседелый
О времени том, когда, окружённый волнами,

Смеялся он ветрам, и тяжкому грому,
И бездне, отвсюду вздымаемой бурей...
Тогда он был молод: обильные кудри
Сбегали, как волны, на крепкие плечи;
Во взорах играли отвага и смелость –

И мощно браздил он веслами кипящую влагу,
И, брега достигнув, влачил отягчённые сети.
Он думал... А море сияло далёко, далёко,
Всё то же, как прежде, широкое, вольное море,
И в ясные воды спускалось румяное солнце.


Простая девушка

Она росла не средь бесплодных
         Житейских битв,
Не посреди людей холодных
         И их молитв.

Средь мёртвых лиц и пышных масок,
         В пустынях зал
Её никто, при громе плясок,
         Не замечал...

Она цвела от всех далёко,
         В родной глуши,
Не оскорбив ничем глубоко
         Своей души.

За то бездушным, гордым светом
         Не принята, –
Она полна живым приветом,
         Вся, как мечта:

Из-под ресниц полураскрытых –
         Младенца взгляд,
И волны персей, чуть развитых,
         Как жар, горят;

Поток кудрей благоуханных
         Так пышно густ –
И сладок звук речей нежданных
         Из свежих уст...

И любит детские забавы
         Ещё она:
Глядит, как в ночь, из-за дубравы,
         Встаёт луна;

Как солнце красное играет
         По склонам гор,
И пенью иволги внимает,
         Потупя взор;

У тихих вод стоит, безмолвна,
         Перед зарёй,
Когда волшебно блещут волны
         Под синей мглой –

И любит первый звук свирели
         Средь полутьмы...
Всё, всё, чему уж с колыбели
         Смеёмся мы.


Отъезд

Путник
Пошёл, ямщик?.. А что за нами?

Ямщик
      Всё виден барский дом
С балконом старым, с флигелями,
      С садами и с прудом...

Путник
Пошёл, пошёл!.. А на балконе
      Стоит ли кто-нибудь?

Ямщик
Стоит старушка в балахоне
      Да машет нам на путь.

Путник
Пошёл, пошёл!.. А с нею рядом?..

Ямщик
       Головушкой склонясь,
Она, красивая-то взглядом,
       Что целовала вас
Вечор, в саду; что так рыдала...
       Я за плетнём сидел –
И заглянул... Да жалко стало:
       Уж лучше б не глядел.

Путник
Ну легче, легче!.. Что ж: рыдает?
       Печальна, как вечор?

Ямщик
Нет: русы кудри отряхает;
       Как небо, светел взор.
Вот в сад к кому-то побежала...
       Вот с кем-то над прудом...

Путник
Пошёл!.. Чтоб тройка вся скакала.
       Махай по всем по трём!..



За днями дни и годы за годами
         Стремительно летят...
Бежишь вперёд с безумными мечтами –
         И не глядишь назад.

Да и к чему?.. От прежних ощущений
         Не встретишь и следа...
А там, вдали, всё светлый рой видений
         И всё зовёт туда –

Туда, вперёд, где жизнь горит так ясно,
         Не так, как за тобой,
И где, чрез миг, всё будет так безгласно,
         Так полно мрачной мглой...


Воспоминания

В душе, утратившей давно
         Жар юношеских лет,
Воспоминание темно
         И сожалений нет:

Преданья жизни молодой,
         Как сказки, наизусть
Лепечет сердцу ум сухой,
         Не пламенная грусть.

И бледной памяти смешон
         Когда-то чудный мир,
Как бедняку лукавый сон
         Про золото и пир...

Но в грустный час, в тяжёлый час,
         В тот час, как жизнь томит, –
Бывалых дней внимая глас,
         Душа о них скорбит.

Тогда, как звонкая струна
         Под мощною рукой,
На всё погибшее она
         Звук издаёт живой –

И, трепеща, летит опять
         В мир чудный, без границ,
Бывалой жизнью подышать
         В кругу знакомых лиц...

И в прежних блеске снятся ей
         И первая любовь,
И первый жар её страстей –
         Всё, чем не жить ей вновь.


Страшные мгновения

   В минуту грусти непонятной,
Когда душа скорбит невольно
И средь пустыни необъятной,
Пустыни жизни, сердцу больно;

   Когда во сне его печальном,
Под обаяньем грозно-чудным,
И в близком времени, и в дальнем
Всё полно горем, горем трудным –

   Тогда так медленно, без зова,
Текут те страшные мгновенья,
Которых выразить нет слова,
Которым нет уподобленья...

   Тогда всех светлых убеждений
Мгновенно гаснет чистый пламень;
Для неги чувств, для наслаждений
Хладеет грудь, как мёртвый камень.

   Тогда ничто душе не мило,
Тогда всему желанья чужды –
И до того, что прежде было,
Что есть и будет, нету нужды;

   Тогда всё то, что сердцу свято,
Не понимаешь и не ценишь;
Любви сестры, лобзанью брата,
Отцу и матери не веришь;

   И, как живёшь тогда, не знаешь,
И цели дней и лет – не видишь;
Кого любил, тех презираешь
И, кем любим, тех ненавидишь...



   Скоро ли, скоро ли, сердце тревожное,
Ты утомишься печалью бесплодною
И на волнение жизни ничтожное,
И на паденье всего непреложное
Станешь глядеть, беззаботно-холодное?

   Полно!.. Тоскою твоею кипучею
Что из минувшего вновь возвратило ты?
Что облекло снова жизнью могучею?
Что глубоко, с жаждой счастия жгучею,
Раз разлюбившее, вновь полюбило ты?

   Полно!.. Смешно твоё горе безумное.
Тщетно оно, невозвратно-бывалое,
Снова зовёт и лелеет, раздумное:
Море дней бурное, море дней шумное
Топит равно и большое и малое...

   Знать, такова уж судьбы воля вечная;
Знать, такова уж и жизнь наша странная:
В пору мечтания – степь бесконечная,
В миг наслажденья – волна быстротечная,
В час вспоминания – бездна туманная.

   Что ж и жалеть? И к чему вспоминания?
Глупо от жизни просить невозможного...
Да и они, все былые желания,
Все обманувшие душу мечтания,
Стоят ли вздоха, и вздоха ничтожного?..


Дмитрий Фон-Лизандер.
Стихотворения.
М., 1845.