На реке

Вёсел мерные взмахи,
Ветер, жгущий в лицо.
В небе – кровавые маки.
В воде – огневое кольцо.

Мошек докучных жужжанье.
Марево липкой листвы.
Сонной осоки шуршанье.
В платье сиреневом – Вы.

Взором недвижно усталым –
Грёза и жизнь далека –
Тонет в луче запоздалом,
Ловит полёт мотылька.

Сердце томится и млеет:
Радость ли, мука ль дана, –
Ветер раздумье развеет,
Тайну покроет волна.

Вёсел мерные взмахи,
Ветер, жгущий в лицо.
В небе – кровавые маки.
В воде – огневое кольцо.

1913


В подвале

В зелёном тумане кровавые точки.
Безумный, бессвязный, безобразный гул.
Развёрстые жерлами винные бочки,
Стеклянные пасти бутылочных дул.

К ним жадно припали иссохшие губы
И медленно тянут истому отрав.
Их сумрачны лица, как копоть, как трубы,
Закрыто им солнце, нет зелени трав.

Кого-то за что-то сквозь сон проклинают,
Как серые тени, кружатся, летят,
Над чем-то разбитым как дети рыдают,
О чём-то забытом как старцы грустят.

Здесь пьяная радость, здесь пьяная ссора,
Здесь кто-то мечтает, кого-то там бьют,
Здесь звук поцелуя, здесь горечь укора, –
А жадные губы всё тянут, всё пьют...

В зелёном тумане кровавые точки.
Безумный, бессвязный, безобразный гул.
Развёрстые жерлами винные бочки,
Стеклянные пасти бутылочных дул.

1913


В автомобиле

Мы без шума, без тряски скользим
В трёхрессорной, как люлька, карете:
Хоть на час у судьбы колесо повернём,
Хоть на миг – будем дети.

Будем вывесок крики развязные
Жадно пить, и ловить, и читать,
В ржавом небе глаза неотвязные –
Фонари на дороге считать.

Из панам, из зонтов и горжеток
Будем замок мечты создавать,
Эти ручки, как няня у деток,
Будем нежа сквозь шёлк целовать.

И шептать, и болтать, и резвиться,
Как резвится играя дитя,
И богам, и богиням молиться,
На ковре Черномора летя.

Мы без шума, без тряски скользим
В трёхрессорной, как люлька, карете:
Хоть на час у судьбы колесо повернём,
Хоть на миг – будем дети.

1913


Лунная серенада

Я видел луну за берёзовым веером,
      Я видел луну,
Где пахнут поля набухающим клевером,
      В печали одну.

Сказал ей учтиво: «Царевна-красотка,
      Вы сердцу близки –
Плывёт к вам мечты моей лодка
      По волнам тоски.

Туманы вуалью игры паутинной
      Вам служат фатой,
Как сказка с развязкою длинной,
      Как память о той.

Поэт без напевов, невеста без мужа –
      Мы оба одни.
Глаза ваши тусклы как стужа,
      Как зимние дни.

Я – отзвук истёртый избитых созвучий
      На лютне богов,
Вы – мячик, заброшенный в тучи
      Лавиной снегов.

Мой лоб изборожден ступенями к аду,
      Ваш – горд и высок,
Позвольте ж вам спеть серенаду
      На флейте осок».

Я видел луну за берёзовым веером,
      Я видел луну,
Где пахнут поля набухающим клевером,
      В печали одну.

1914


Цыганка (медальон)

Цыганки рот до крови полногубен,
Изгибы кос – медь чёрного гроша,
      И пополам разбитый бубен –
            Её душа.

Цыганки взгляд – игра змеи на солнце,
До дна открыт, до омута глубок,
      То вспыхнет золотом в червонце,
            То льна клубок.

Её наряд – кусок тафты кровавый,
Два-три цветка, колье стеклянных бус,
      И гренадёр, вояка бравый, –
            Цыганки вкус.

1915


Твоим страданьям сораспятый,
Твоим надеждам сопричтён,
Копьём скорбей твоих пропятый, –
Я в книге дум твоих учтён.

Как дым сопутствует кадилу,
Как воск – сгорающим свечам,
Как плесень терпкая – бродилу,
Как кровь – отточенным мечам.

Как червь дыханьем лижет гробы,
Как опаляет солнце дол, –
Так я в любви, не знавшей злобы,
Творю для мук твоих престол.

В искусе долгого сомненья
В преддверье радости пощусь
И жертвой тихого прощенья
Твоей любовью причащусь.

1915


Посвящение

В моей квартире красок мало,
Не ярок, скромен мой урок –
Уделу звуков сердце дало
Один укромный уголок:

Природа в рамке золочёной,
Две-три певучие струны,
Узор ажурный, стих точёный,
Полунамёк и полусны.

И пусть рисунок мой не ярок,
Пусть шёлк не расцветит канвы,
Но ты – оценишь мой подарок,
Как шелест зреющей травы.

Не позднее 1916


Она идёт

Холодный вихрь свинцовыми грозами
Обледенил траву.
Она идёт с закрытыми глазами
И бродит наяву.

Она идёт цветов опавших в пене
По бархату песка,
И в уст её причудливой измене
Таится тень – тоска.

Осенних лоз кровавые рубины –
Овалы губ ея.
Изгибы рук, холодные как льдины,
Трепещут как змея.

Царица-жизнь из мук и ожиданья
Судьбин венок плетёт,
И в мглу годин, на первый зов свиданья,
Она сквозь сон идёт.

1916


Евгений Коровин.
Мой уголок. М., 1916.