Светлячок
Ночь. В костре хрустит сучок.
Спите! Зубы – на крючок.
Между ёлочных иголок
Светлый светит светлячок.
Это солнечный осколок
Или новый пятачок?
Это что – струна от лиры
Или это изумруд,
Пред которым ювелиры
В изумлении замрут?
Это волк неугомонный
Или беличьи глаза?
Может быть, немножко молний
Здесь оставила гроза?
Может, звонкою подковкой
Кто-то счастье потерял,
Или зимний лёд под корнем,
Нерастаявший, застрял?
Этот солнечный пучок
Не поймаешь в кулачок...
Это ночью в хвойной чаще,
Удивительно блестящий,
Светлый светит светлячок!
1964
А всё кончается, кончается, кончается,
Едва качаются перрон и фонари.
Глаза прощаются надолго, изучаются.
И так всё ясно, слов не говори!
А голова моя полна бессонницы,
Полна тревоги голова моя.
И, как, расти не может дерево без солнца,
Так не могу я быть без вас, друзья!
Спасибо вам, не подвели, не дрогнули.
И каждый был открыт таким, как был.
Ах, дни короткие, до сердца тронули!
Спасибо вам, прощайте! Докурил.
А всё кончается, кончается, кончается,
Едва качаются перрон и фонари.
Глаза прощаются надолго, изучаются.
И так всё ясно, слов не говори!
Мы по любимым разбредёмся и по улицам,
Наденем фраки и закружимся в судьбе.
А если сердце заболит, простудится,
Искать лекарство станем не в себе.
Мы будем гнуться, но наверно не загнёмся.
Не заржавеют в ножнах скрытые клинки.
И мы когда-нибудь куда-нибудь вернёмся,
И станем снова с вами просто – мужики.
А всё кончается, кончается, кончается,
Едва качаются перрон и фонари.
Глаза прощаются надолго, изучаются.
И так всё ясно, слов не говори!
И так всё ясно, слов не говори!
И так всё ясно, слов не говори!
1968
Я не знал
Я не знал,
Я не знал, что ты в городе этом живёшь,
Я не знал, что ты, гордая, ждёшь меня, ждёшь,
Я не знал, что я руки твои отведу
И губами глаза, как открытье, найду.
Я не знал.
Этот шумный квартал – перекрестье дорог
Сотни раз прошагал, не ступив на порог,
А теперь я у дома за полночь брожу
И на окна твои, как на звёзды, гляжу.
Я не знал.
Но меня ты не встретишь с внезапным звонком,
Мы как дети в чулане – и двери с замком...
Нет ни неба, и плечи согнуты в дугу.
Лепестки догорают на белом снегу.
Я не знал.
Я старателем не был – я клад не искал,
Самородок под небом, как солнце, сверкал.
Мне глаза бы зажмурить и мимо пройти –
Ты живёшь, где внезапно столкнулись пути.
Я не знал...
1970
А будем скитаться по свету,
А будем пытаться жить по-одному,
И не поддаваться сонетам.
Ни таять не будем, ни травы косить,
Ни узел затягивать туго,
А просто в себе это будем носить
И станем друг другу – друг другом.
А скажут, что лёд у плотины застыл,
А скажут – застыли вы сами,
Ответим, что в море корабль уплыл,
Других не задев парусами.
И скроется парус за дымкою дней,
Но с нами останется это –
Не будем считаться, кто верит сильней,
А будем скитаться по свету.
1970
1976
Идём в плену уставного нюанса,
И главное – уйти от резонанса,
Который возникает на лету...
И между нами белую черту
Мы сами провели. И наши трассы
Путями параллельными пошли
И, памятуя аксиому ту,
Вдали друг друга не пересекли...
А что стремились – не подали вида,
И потому не подвели Эвклида
И постулат не ввергли в суету...
А чтоб в свою поверить правоту –
Нашли и правил и запретов массу,
И только лишь в огонь подлили масла,
Но не зажгли...
И в этом усмотрели
Холодное величье параллели
И красоту.
1977
Бычок
Идёт бычок, качается,
Вздыхает на ходу:
Ну надо ж – эдак маяться!
Доска всё не кончается,
А всякое случается!
Сейчас я упаду.
Идёт он и печалится,
Предчувствуя беду:
Возьмёт – доска провалится,
Возьмёт – тоска навалится,
Иль берега обвалятся
И я ко дну пойду?
А я одет с иголочки!
И если упаду –
Пойдут круги-осколочки,
Поставят бюст на полочке,
И к тёлочке под ёлочки
Я в гости не дойду!
Идёт и заикается:
Пропало рандеву!
Доска всё не кончается,
А солнце трав касается,
А уж комар кусается –
Сейчас я зареву...
И рёвами сердитыми
Бычок прорезал лес:
С моими аппетитами
Погибнуть под ракитами? –
Взбрыкнул разок копытами,
И прыгнул до небес...
Заря с зарёй встречается
На речке, у песка...
И так уж получается,
Что слёз не намечается,
А на волнах качается
Разбитая доска.
1977
Ничего не повторяется...
При ближайшем рассмотрении
Так в живой природе водится:
Если что-нибудь теряется,
То как в омут – не находится,
И отнюдь не заменяется
День поминок днём рождения...
И законы сохранения
К той природе не относятся –
Ничего не прибавляется,
Разве эхо-грусть разносится,
Да и та при заземлении
В толще суток растворяется
И разумно покоряется,
Что нельзя вдогонку броситься
Останавливать мгновение...
Ничего не повторяется –
Лишь метелью сожаления
В книгу памяти заносится.
1977
И соткан мир из расстояний,
Раскрепощений, расставаний,
Из человеческих смятений
И человеческих скитаний,
Из нестабильных состояний
И паутин пунктирных линий,
Что на стекле рисует иней,
И из достойных намерений
Создать содружество гармоний
В пространстве многих измерений,
Чтоб сохранить для поколений
И трогательность церемоний,
И грани пройденных ступеней...
А мы, живые, дни листаем
В цейтноте мнений и сомнений,
Мгновений, неповиновений,
От званий главных изваяний
Во время солнечных затмений
Иль редких северных сияний,
Но все дела свои отставим,
Застынем и глаза уставим –
Когда свечение признаем
Миланской Дамы с горностаем
В асфальтаневшем Тёплом стане
Иль среди Мцхетских поселений...
И молча встанем на колени
И не устанем.
1977
Живи, как знаешь. Будь, как есть.
Наотмашь бей, не замечая,
Словами жёсткими, как жесть,
Приглаженными чашкой чая.
Не потерять, что не дано.
И даже если гнев твой вечен –
Не появлюсь. Но всё равно
Стихами я с тобой повенчан.
Пройдут часы. Пройдут дожди.
И камни порастут травою.
Каких ты стен не городи –
Останусь в строчках жить тобою.
1978
Если вместе сложить все часы и минуты,
Что прождал я тебя на стоянках и скверах,
То получится – ждал я тебя непрерывно
Семь ночей и семь дней на едином дыханьи.
Семь ночей и семь дней...
Что в сравнении с жизнью,
Той, где ждал я тебя?
Ждал, но так и не встретил...
За семь дней и ночей Землю создал Всевышний.
Я же создал тебя, мою тёплую землю...
1978
Сонет N 36
Какие даты круглыми назвать?
Явлением нуля поделят даты
Шеренгу лет, похожих как солдаты,
На отделенья, чтоб маршировать
И тратить километры, киловатты,
А вспыхнет нуль – тогда осознавать,
Что вроде набежало многовато...
Какие даты круглыми назвать? –
Сдаётся мне, всего круглей квадраты!
Одиножды один. Ты – господин.
Вот сделан первый шаг. Карниз высоко.
На лестнице, идущей вверх и вниз
Ты на ступеньке яблочного сока
И женского парного молока.
А рядом – чья-то крепкая рука.
Она-то не отпустит раньше срока
И в дважды два, и в трижды три. Ты – пан,
А все вокруг – холопы в умиленьи...
Четырежды четыре. Как тюльпан,
Тебе вручают паспорт в день рожденья
И говорят хорошие слова.
Обязанностей нет – одни права!
Дороги выбирать. Жить без оглядки,
Когда не наступает день на пятки,
Когда на две странички перелистан
Том самых сокровенных жизни истин,
Когда от слов кружится голова...
Обязанностей нет – одни права!
Любить. Себя дарить. С восторгом пить
Глотками быстрыми то сказочное зелье
Из чаши двух. Когда всё сладко так,
И неизвестно горькое похмелье
И натиски мигреневых атак.
Когда ты чист от головы до пят,
Когда спокойно двое рядом спят –
Мир да любовь на много долгих лет.
А третий – разве чуточку задет...
И кажется – сто лет, или сто крат
Продлится двадцать пять, святой квадрат!
О магия квадратов и кругов!
Примет загадки, совпаденья чисел...
В какой квадрат до нас доходит смысл
Свечами освящённых пирогов?
Всё далее квадраты отстоят.
И всё быстрей проходят промежутки
Меж ними. Вроде как усохли сутки
И обесценились. И съёжились в часы.
И закачались истины весы.
И покачнулись веры сентименты,
И монументы начали дрожать
В отдельные тревожные моменты,
И нет порой плеча, чтоб поддержать,
А разве что галантная рука –
Изящное валянье дурака...
И всё знакомо, всё уже не ново.
Надстройка есть, но нет первоосновы.
О нет, мы даже чувствуем острей!
Мы знаем цену слову и усладе –
Когда отшлёпать, а когда погладить,
И как пристать, не бросив якорей.
О, смаковать мы стали мастера!
Приходит мудрость – зрелости сестра.
Восторги достижений, боль утрат –
Щемящий в тридцать шесть свечей квадрат
Этапа жизни подведёт итог...
Слетает первым фиговый листок
В преддверьи осени. За ним – другие листья.
Нет! Нам по-прежнему чужда повадка лисья,
Но привыкаем мы уже молчать,
Где раньше, если не кричать – мычать
Мы стали бы, набычив кровью шею.
И стало быть, мы стали совершенней,
Коль совершенство – зла не замечать...
Как в счётчике такси, мелькают даты.
Двойной тариф. Зато легко ловить.
Маршруты, правда, стали как шпагаты –
Прямы, похожи. Как остановить
Такси? Сойти с привычного маршрута?
Прав нет почти. Обязанности круты.
И не разрезать, и не разрубить
Шпагат словами: Я хочу любить
Тебя, тебя! Со всем твоим добром
И злом. С твоим издёрганным нутром.
С усталостью. И вздорностью. И чудом
Твоих движений, слов, решений, глаз.
Да я и так люблю! И жду, покуда
Настанет год. Наступит день и час.
Не час – а непрерывные часы,
И будешь ты не в строчках, а повсюду,
И снова восстановятся весы...
Всегда ль на счастье надо бить посуду?
Ни карнавал не кончен, ни парад...
Но до седин разгадывать я буду
Загадочный магический квадрат.
1978
Почти прошёл январь – бедовый месяц:
То минус сорок, то потом плюс пять.
Мы серый снег по переулкам месим
И по утрам встречаемся опять.
Звонки неслышной цепью привязали,
Часы своей медлительностью жгли.
Не помню, в день какой и что сказали –
Но помню дни, что без тебя прошли.
И просто слышать стало откровеньем,
И просто видеть – сказочная честь.
И просто помнить каждое мгновенье,
И просто знать, что где-то там ты есть.
И каждый раз спросить не успевая,
Стремясь всю жизнь за вечер отыскать,
Я ухожу туда, где осевая,
Которую нельзя пересекать.
Бедовый месяц ходит рядом с нами,
Хрустя морозом, ветрами трубя...
Весь месяц, как сейсмографы цунами,
Я тихо-тихо слушаю тебя.
1979
На случай, если опоздаешь,
На случай, если я не встречу,
И праздник будет передвинут,
И утром солнце не взойдёт,
На случай, если осознаешь,
Что как-то вдруг погасли свечи,
И дальше троп уже не видно,
И номер тот же, да не тот...
На случай, если слишком гулко
Тебе покажется на свете,
И одиноко и устало
Пойдёшь по скользкой мостовой,
Ты только свистни: «Сивка-бурка,
Ну что же ты меня не встретил?» –
И я перед тобою встану
Тотчас, как лист перед травой.
1979
Новые гнёзда в городе
Аисты как-то не вьют.
Тонко им белое дерево,
А за окном – зима...
Шлейф желтоглазой осени
Адрес меняет свой.
Тонкое видно дерево
Из моего окна.
Мокрое тонкое дерево
Учится не упасть.
Шелест листвы и кружева –
Азбука нашей судьбы.
1979
Для биенья сердец –
Говорил так вначале...
Нет, простую избу,
Не дразнить чтоб судьбу,
Где ни слёз, ни печали...
Нет, ты право мне дашь –
Я построю шалаш,
Где появится рай,
Где любовь через край...
Дни промчали...
Я построил карточный домик
Из стихов, рассветов и луж.
Эфемерен он.
Шаток. Тонок.
Ты подуй на него.
Разрушь.
1979
Ну, может, так тебя ещё не называли?
И возле ёлки белые кадрили
Ещё не все с тобой протанцевали?
Так на тебя ещё, быть может, не смотрели,
Так до сих пор тобой ещё не дорожили.
И в полнолунье белые метели
Вокруг тебя так плотно не кружили...
А впрочем, в прошлом сходство пусть не гложет,
И пусть слова не кажутся нагими –
Они как дети – вроде все похожи,
Но своего не спутаешь с другими.
И как бы там тебя не величали,
Настоем слов каким бы не лечили –
Опять неповторимые печали
И говорить, и слушать научили.
1979
Былого не вернуть – ни доброго, ни злого.
Былого не вернуть – и в этом жизни суть.
Былого не вернуть – как брошенного слова.
Нет, не дано иного – былого не вернуть...
Былого не забыть – всё помню слово в слово,
Как Ариадны нить ведёт в былую прыть...
Былого не забыть – ну просто до смешного!
Забуду всё – и снова былого не забыть...
И ночью не заснуть – так прожил бестолково.
Там не допел чуть-чуть, там не успел рискнуть.
Былого не вернуть – и от крыльца резного
Все кони из ночного умчались в млечный путь...
Былого не забыть... И неба голубого
Сквозь стёкла не отмыть – хоть до утра курить...
Рассвет приходит быть сквозь всполохи былого
Нет, не вернуть былого, былого не забыть.
1993
Декадентское-экологическое
Белая масть. Белая кость.
Сумерек пасть. Жизнь, где я гость.
День, где я ночь. Ночь, где я миг –
Вырвался прочь – выстрел настиг...
Белая мгла. Серые дни.
Мушка ствола солнцу сродни...
Вспыхнут огни. Белая мгла.
Эй, не тяни – брось удила!
Белый, как лунь. Белка в ветвях.
Был ли июнь? Стог в головах.
Утром росу пили не раз...
Выстрел в лесу в беличий глаз.
1997
Колесо
Земля вращается неспешно,
Созвездья тонут в мир луны,
Чтоб завтра вновь из тьмы кромешной
С восточной выплыть стороны.
В осенний день, весною, летом,
С неутомимостью часов
В тиши с заката до рассвета
Кружится в небе колесо.
Рисуют звёзды в чёрном шаре
Свои гигантские нули...
В живой небесный планетарий
Давно когда-то мы вошли...
Мир так круговоротно создан –
И вниз уходят без следа
За горизонт людские звёзды,
Не возвращаясь никогда.
1997
Вот посидели мужики –
С креветкой, с пивом посидели...
И в самом деле поседели,
Но остры редкие клыки!
Вот посидели мужики,
Задумали как, захотели,
А кто же против – в самом деле,
Ещё не стёрты каблуки...
Вот посидели мужики,
Слегка приняв, поговорили –
Не танцевали пусть кадрили,
Но не лепили ярлыки...
А посидели мужики,
Попарились, пошутковали –
Зато ни с кем не воевали,
И в землю воткнуты штыки.
1997
Я сделал всё, что мог, и выложился в доску,
И дарит мне восток рассветную полоску.
Когда звенит звонок на откровенье с Богом,
Скажу – вот всё, что мог, но упирался рогом...
Не лез из кожи вон из-за копеек-гривен,
И сребренников звон незнамо как противен!
Порой судьбы каток остановить пытался –
И сделав всё, что мог, курилка жив остался...
Судьба шутила: «Князь! Вставайте – солнце встало!»
А завтра – мордой в грязь, и зубы выбивала...
Мы не один горшок побили на осколки.
Я сделал всё, что мог – а толку-то, а толку!
Вот чаша бытия, распитая с друзьями –
Огромная бадья с отбитыми краями ...
Пока я песни пел, какая ты Жар-птица,
Журавль улетел и спряталась синица.
И на сердце – замок. Мечты, где ваша сладость?
Я сделал, всё что мог, превозмогая слабость.
Чего душой кривить? Мадам, как говорится –
Мне есть, о чём грустить, но нечего стыдиться...
Октябрь 1998
Валерий Канер
Сто стихов. М.: Интерпринт, 1995.
Листья лета. М.: Виртуальный мир, 2000.
