| |
Как это знать
Кто угадает жребий свой?
Куда судьба его закинет?
Где встретит час он роковой?
И кровь его когда остынет?
И чаще радость иль печаль
Придёт к нему нежданно в гости?
И на родной земле иль вдаль
Свои в могилу сложит кости?
Как это знать?..
Взгляните: облако плывёт;
Куда помчит его ветр бурный?
И что в себе оно несёт,
Мелькая в синеве лазурной?
Оно заплачет ли дождём
Или туманом разлетится?
Иль Божий гнев да Божий гром
В далёком облаке таится?
Как это знать?..
Солнце и роза
Люди губят всё, что любят, –
Так ведётся у людей.
Бенедиктов
«Я люблю тебя, прекрасная!
О! не кройся, друг, в тени;
На меня с улыбкой страстною,
Милый друг, скорей взгляни!
И головку я твою
Чудным, светлым, пурпуровым
Вновь румянцем оболью,
Чтобы в блеске этом новом
Ты роскошней зацвела
И, узнавши жизни сладость,
Ароматнее была.
Роза, друг мой! роза-радость!»
Так солнце розе говорило.
Прекрасна роза та была;
Казалось, счастие садило
Ту розу – так она жила;
Роскошно, радостно цвела.
Послушавшись цветов владыки,
Свою любовь ему дала;
И рад был неба Царь великий...
Светлей в лазури заблистало...
Он приласкал её лучом...
Но роза бедная увяла,
Спалённая его огнём.
Звонко трелит жаворонок,
Взвившись, рея в вышине,
Солнце ясно, воздух тонок,
Рад цветущей он весне.
Он подругу выкликает
Под лазурный неба свод,
Он свободно с ней летает,
Ей свободно он поёт.
Мне завидно птичке вольной!
Нету крыльев у меня:
В град далёкий, в град Престольный
Улетел отсюда б я!
Там мне много дорогого,
Там семья моих друзей,
Там для сердца жизни много,
Там душа души моей;
Там средь жизни бы привольной
Стих могуч и звучен был,
Там в беседе бы застольной
За друзей пируя пил.
И, горя живою страстью,
Ночь не сну бы отдал я,
Но любви и сладострастью.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
О, как сладки эти грёзы,
Но без крыл в изгнанье я.
Полились рекою слёзы,
Вновь со мной тоска моя.
Падение звезды
Летит воздушная ракета,
Падучая звезда летит
И, пламем будто вся одета,
На небе ясный след чертит.
Быть может, умер в то мгновенье
Один из тысячи миров.
Исполнилось предназначенье:
Ему «конец!» рёк Саваоф.
То ж скоро может быть услышит
И наша ветхая земля;
Она грехом одним лишь дышит,
И Божий гнев удел ея;
И скоро, может быть, промчится
Она, как этот метеор,
И как ему, ей подивится
Светил небесных чудный хор.
Мне говорят: она прекрасна!
Но вместо сердца лёд у ней;
Она любить не может страстно,
Бесстрастен взгляд её очей.
Мне говорят, что труд напрасный
Её вниманье заслужить,
Что будто с куклою прекрасной
Её вы можете сравнить.
Не верю я, друзья, не верю!
В её глазах я вижу ум,
И с куклою сравнить не смею
Я за порывы светлых дум.
Она ничтожных душ не любит,
Сравнится ж кто с её душой,
Тот в сердце жар любви пробудит,
Владеть тот будет красотой.
Не осуждая, оцените
Себя вперёд, мои друзья,
И после строго присудите,
Вы взора стоите ль ея?!
Приезд
Кто долго жил в глуши печальной,
Друзья, тот верно знает сам,
Как сильно колокольчик дальной
Порой волнует сердце нам.
Пушкин
Ночь. Колокольчик зазвенел
Вдали за речкой, на лугу.
Уже я спать идти хотел
И пред иконой, что в углу,
Молился с жаркими слезами,
Чтобы хоть раз ещё взглянуть
Своими грешными глазами
На ту, чьё имя помянуть
Я смею только перед Богом.
Вдруг колокольчик на дворе
Звенит и за порогом –
Уже не чудится ли мне?
Но нет! стоит она – она,
О ком сей час лишь я молился
И кем душа моя полна.
Ужель с судьбой я примирился?
Ужель?.. и я её прижал
К себе дрожащими руками,
Одно лишь имя лепетал,
А говорил я с ней глазами,
И взор её язык тот понял ...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но вдруг очнулся я от сна:
Гляжу, во сне подушку обнял,
Её безумно целовал
И речи ей любви шептал!..
«По службе занят сильно я делами,
С утра до вечера покою нет,
Я ночь не сплю, ложусь, как утром станет свет», –
Мне Пустоделов говорил почти с слезами.
И знаю я, и всякий знает:
Он утром спит, а ночью козыряет.
Предчувствие зимы
Чу! клёкот слышен журавлей;
Они летят на юг станицей;
Дождливей стало, холодней;
По небу тёмной вереницей
Плывут седые облака.
Я лето с грустью провожаю;
Зима близка! зима близка! –
Унылый, часто повторяю.
Я не люблю зимы морозной:
Она в лёд речку закуёт,
Зимою гром замолкнет грозный
И молнья змейкой не мелькнёт.
А я люблю грозу природы,
Затем, что в сердце у меня
Всегда гроза и непогоды
И разрушеньем весел я.
Я бурную волну люблю:
Как жизнь тревожна и она.
Да! – с грустью на зиму смотрю:
О смерти дума с ней сопряжена.
Extase
Когда ты со мною, друг милый, сидишь
И взор твой любовью и страстью блистает,
Ты молча, приватно мне в очи глядишь, –
И в радости сердце моё замирает.
Когда ты мне шепчешь «люблю», и краснеешь,
И щёчки зардятся зарёй огневой,
Прижавшись ко мне, восторгом вся млеешь, –
Одна мне отрада в юдоли земной.
И кровь запылает чудесным огнём,
Душа под лобзаньем томится.
Зачем, о зачем мы тогда не умрём!
Легко тогда с жизнью нам было б проститься.
В природе всё глагол имеет;
Нам звёзды светом говорят,
И слышен ветр, когда он веет,
И волны бурные шумят;
Язык цветов – благоуханья.
И нам развалины без слов
Передают свои преданья
Про жизнь, деяния отцов.
И в этом говоре и пенье
Подслушать человек возмог
Одно святое выраженье:
«Есть в вечном мире – вечный Бог».
Старый конь
Ты устарел, мой конь лихой!
Огонь и крепость сил пропали;
А помнишь ли, как мы с тобой
В былые годы гарцевали?
То плавной рысью, то в галоп
Тебя пускал я перед нею;
И твой красив был лёгкий скок,
И гордо изгибал ты шею.
Как часто я обязан был
Тебе за взор её летучий,
И я ласкал тебя, любил,
Мой добрый конь, мой конь могучий!
Раз, помню я, скакали мы
В степи широкой; вечерело;
Ложились тени на холмы;
Заря вечерняя алела.
И вдруг огонь вдали блестит –
То знак условного свиданья!
Всё тихо; топот лишь копыт
Да вдаль коня несётся ржанье;
И ею тот услышан звук...
Тихонько двери отворились...
О сколько счастья, сколько мук
В минуте той соединились!..
С тех пор прошло уж много дней,
Изведал много я печали;
Уж нет красавицы моей,
И слёзы грусти сердце сжали.
С тех пор покойно конь лихой
Один стареет в грустной доле
И ждёт: когда-то в путь ночной
С ним понесусь чрез степь и поле.
Иосиф Грузинов.
Мечты и звуки поэзии. 1842.
|
|
