из эссе «Беседы с Иваном Ивановичем о современной нашей словесности и о многих других вызывающих на размышление предметах»

      [...] Относительно поэзии Иван Иванович судья необыкновенно строгий, даже своеобычливый и капризный. У него на это дело, как и на многое в жизни и в искусстве, совершенно особый взгляд. Лирики, говаривал он не раз, всё равно что певцы. У одного большой и отлично обработанный голос, но ему петь нечего, и его песни – академическое показывание сил или этюды. У другого – голос небольшой, но в этом голосе есть глубоко симпатические ноты, и что он поёт, то чувствует, и потому его однообразные звуки действуют на слушателей сильно, если не всегда, то, по крайней мере, в известные минуты. Так пел покойный Варламов. Чем он пел, особенно в последние годы его жизни, – неизвестно, но пел, и глубоко западали в душу его песни: так – поёт в стихах Огарёв. Есть, наконец, певцы, у которых голос не обширен, но симпатичен и выработал себе особенную манеру, часто причудливую, капризную, но обаятельную, – Полонский, Фет... Взгляд, как вы видите, странный, но имеющий довольно оснований. [...]

      А.Григорьев.
      Одиссея последнего романтика. Поэмы. Стихотворения. Драма. Проза. Письма. М.: Московский рабочий, 1988.