 |
||||
|
Содержание Лубочный театр «Там, где вьётся Алазань...» Прости, Отечество! Давид «Крылами порхая, стрелами звеня...» Романс Хищники на Чегеме [Освобождённый] Домовой |
|
Лубочный театр Соmptable de l'ennui, dont sa
muse m'assomme, Сюда! сюда! Для деловых людей и праздных Есть тьма у нас оказий разных: Есть дикий человек, безрукая мадам! Взойдите к нам! Добро пожаловать, кто барин тароватый, Извольте видеть – вот Рогатый, нерогатый И всякий скот: Вот господин Загоскин, Вот весь его причёт: Княгини и Княжны, Князь Фольгин и Князь Блёсткин; Они хоть не смешны, да сам зато уж он Куда смешон! – С ним вместе быть, ей-богу! праздник. Вот вам его Проказник; Спроказил он неловко: раз упал Да и не встал. Но автор таковым примером Не научён – грешит перед партером, Проказит до сих пор. Что видит и что слышит, Он обо всём исправно вздор И говорит и пишет. Вот Богатонов вам: особенно он мил, Богат чужим добром – всё крадет, что находит, С Транжирина кафтан стащил, Да в нём и ходит. А светский тон Не только он – И вся его беседа Переняли у Буйного Соседа. Что ж вы?... Неужто по домам? Уж надоело вам? И кстати ль? Вот вам Загоскин – Наблюдатель; Вот Сын Отечества, с ним вечный состязатель;*) Один напишет вздор, Другой на то разбор; А разобрать труднее, Кто из двоих глупее. Что вы смеётесь, господа? Писцу насмешка не беда. Он знает многое смешное за собою, Да уж давно махнул рукою. Махнул пером – отдал сыграть, А вы, пожалуй, рассуждайте! Махнул пером – отдал в печать, А вы читайте! 26 октября 1817 Там, где вьётся Алазань, Веет нега и прохлада, Где в садах сбирают дань Пурпурного винограда, Светло светит луч дневной, Рано ищут, любят друга... Ты знаком ли с той страной, Где земля не знает плуга, Вечно-юная блестит Пышно яркими цветами И садителя дарит Золотистыми плодами?.. Странник, знаешь ли любовь, Не подругу снам покойным, Страшную под небом знойным, Как пылает ею кровь? Ей живут и ею дышат, Страждут и падут в боях С ней в душе и на устах. Так самумы с юга пышат, Раскаляют степь... Что судьба, разлука, смерть!.. Не позднее 1819 Прости, Отечество! Не наслажденье жизни цель, Не утешенье наша жизнь. О! не обманывайся, сердце. О! призраки, не увлекайте!.. Нас цепь угрюмых должностей*) Опутывает неразрывно. Когда же в уголок проник Свет счастья на единый миг, Как неожиданно! как дивно! – Мы молоды и верим в рай – И гонимся и вслед, и вдаль За слабо брежжущим виденьем. Постой! и нет его! угасло! – Обмануты, утомлены. И что ж с тех пор? – Мы мудры стали, Ногой отмерили пять стоп, Соорудили тёмный гроб И в нём живых себя заклали. Премудрость! вот урок её: Чужих законов несть ярмо, Свободу схоронить в могилу, И веру в собственную силу, В отвагу, дружбу, честь, любовь!!! – Займёмся былью стародавней, Как люди весело шли в бой, Когда пленяло их собой Что так обманчиво и славно! 1819 (?) Давид Не славен в братиях измлада, Юнейший у отца я был, Пастух родительского стада; И се! внезапно богу сил Орган мои создали руки, Псалтырь*) устроили персты. О! кто до горней высоты Ко господу воскрилит звуки! Услышал сам господь творец! Шлёт ангела: и светлозрачный С высот летит на долы злачны, Взял от родительских овец; Елеем благости небесной Меня помазал. – Что ж сии Велики братии мои? Кичливы крепостью телесной! Но в них дух божий, бога сил, Господень дух не препочил! Иноплеменнику не с ними, Далече страх я отженя, Во сретенье исшёл: меня Он проклял идолми своими; Но я мечом над ним взыграл, Сразил его и обезглавил И стыд отечества отъял, Сынов Израеля прославил! Не позднее декабря 1823 Крылами порхая, стрелами звеня, Любовь вопрошала кого-то: Ах! есть ли что легче на свете меня? Решите задачу Эрота. Любовь и любовь, решу я как раз, Сама себя легче бывает подчас. Есть песня такая: Легко себе друга сыскала Аглая И легче того Забыла его. Декабрь 1823 (?) Романс Ах! точно ль никогда ей в персях безмятежных Желанье тайное не волновало кровь? Ещё не сведала тоски, томлений нежных? Ещё не знает про любовь? Ах! точно ли никто, счастливец, не сыскался, Ей друг? по сердцу ей? который бы сгорал В объятиях её? в них негой упивался, Роскошствовал и обмирал?.. Нет! Нет! Куда влекусь неробкими мечтами? Тот друг избранный: он где-нибудь, он есть. Любви волшебство! рай! восторги! трепет! – Вами, Нет! – не моей душе процвесть. Не позднее февраля 1825 Хищники на Чегеме Окопайтесь рвами, рвами! Отразите смерть и плен – Блеском ружей, твержей стен! Как ни крепки вы стенами, Мы над вами, мы над вами, Будто быстрые орлы Над челом крутой скалы. Мрак за нас ночей безлунных, Шум потока, выси гор, Дождь и мгла, и вихрей спор. На угон коней табунных, На овец золоторунных, Где витают вепрь и волк, Наш залёг отважный полк. Живы в нас отцов обряды, Кровь их буйная жива. Та же в небе синева, Те же льдяные громады, Те же с рёвом водопады, Та же дикость, красота По ущельям разлита! Наши – камни, наши – кручи! Русь! зачем воюешь ты Вековые высоты? Досягнёшь ли? – Вон над тучей – Двувершинный и могучий Режется из облаков Над главой твоих полков. Пар из бездны отдаленной Вьётся по его плечам; Вот невидим он очам!.. Той же тканию свиенной Так же скрыты мы мгновенно, Вмиг явились, мигом нет, Выстрел, два, и сгинул след. Двиньтесь узкою тропою! Не в краю вы сёл и нив. Здесь стремнина, там обрыв, Тут утёс: – берите с бою. Камень, сорванный стопою, В глубь летит, разбитый в прах; Риньтесь с ним, откиньте страх! Ждём. – Готовы к новой сече... Но и слух о них исчез!... Загорайся, древний лес! Лейся, зарево, далече! Мы обсядем в дружном вече, И по ряду, дележом, Делим взятое ножом. Доли лучшие отложим Нашим панцырным князьям, И джигитам, узденям*) Юных пленниц приумножим, И кадиям,*) людям божьим, Красных отроков дадим (Верой стан наш невредим). Узникам удел обычный, – Над рабами высока Их стяжателей рука. Узы – жребий им приличный; В их земле и свет темничный! И ужасен ли обмен? Дома – цепи! в чуже – плен! Делим жёнам ожерелье. Вот обломки хрусталя! Пьём бузу!*) Стони, земля! Кликом огласись, ущелье! Падшим мир, живым веселье. Раз ещё увидел взор Вольный край родимых гор! Октябрь 1825, Каменный мост на Малке [Освобождённый] Луг шелковый, мирный лес! Сквозь колеблемые своды Ясная лазурь небес! Тихо плещущие воды! Мне ль возвращены назад Все очарованья ваши? Снова ль черпаю из чаши Нескудеющих отрад? Будто сладостно-душистой В воздух пролилась струя; Снова упиваюсь я Вольностью и негой чистой. Но где друг?... но я один!... Но давно ль, как привиденье, Предстоял очам моим Вестник зла? Я мчался с ним В дальний край на заточенье. Окрест дикие места, Снег пушился под ногами; Горем скованы уста, Руки тяжкими цепями. Июль 1826 (?) Домовой Детушки матушке жаловались, Спать ложиться закаивались: Больно тревожит нас дед-непосед, Зла творит много и множество бед. Ступней топочет, столами ворочит, Душит, навалится, щиплет, щекочет. 1828 (?) А.С.Грибоедов. Полное собрание сочинений в 3-х томах. РАН, Институт русской литературы (Пушкинский дом), СПб.: Нотабене, 1999. |
|
||||