Есть у меня знакомая,
В молчание закована.
Но звонкая и тонкая
Как рюмочка она,
Из светлого и хрупкого
Стекла холодногубого...

Ах, если б в эту рюмочку
Совсем чуть-чуть вина!


Коты

Обрываются рифмой мысли,
Торопливо роняя слова...
Я пишу тебе вновь о пушистых
И мурлыкающих богах.

В их глазах – изумрудно зелёных –
Безразличие и покой.
И встречают они влюблённых
Бессердечной зелёной тоской.

В мягкой шерсти их тлеют искры,
Если гладить наоборот.
Лапки этих богов когтисты
И насмешлив усатый рот.

Ты ответишь, усмешку пряча,
Что не любишь усатых богов,
Потому что в ночном их плаче
Слишком много дурных голосов.

И потом... Разве могут боги
Жить как мартовские коты?
Могут! Могут! Конечно, могут!
Могут даже носить хвосты!

Потому что они всех выше, –
Кровожадны, глазасты, легки!
Потому что бродят по крышам –
И поэтому к небу близки.


Песенка для тебя

Ненужное – осуществить!
Бездушное – очеловечить!
И, умирая, всех рассмешить,
Упрямо крикнув: «Ещё не вечер!»

Минувших дней не возвратить,
Как не вернуть былые встречи.
И будет время как лодка плыть,
Чтобы приплыть... в последний вечер.

Но вдруг наступит пора любить,
И всё забыто, излишни речи,
И нужно только тобою жить,
Пока не вечер, ещё не вечер!

Тогда я знаю, как поступить, –
Я притяну тебя за плечи,
Чтоб никогда не отпустить,
И вместе быть ... в последний вечер.

За всё на свете должно платить,
За счастье только платить нам нечем.
Но мы заплатим – ну, так и быть –
За счастье... счастьем в последний вечер.



                                   А. Ахматовой

В дни боли, страха и свершений,
Когда обрушились миры,
И пять мятежных поколений
Взошли на жаркие костры...
Когда от варварских дерзаний
В крови вставали города
И в небе, высоко над нами,
Горела страшная звезда...
Когда явил свою немилость
Народам, стынущим в тоске...
Из моря девочка явилась
С кленовой дудочкой в руке.
И голос чистый и спокойный
Нам возвращал тепло и свет,
И всё казалось, что на бойне
Нет мясника и жертвы нет.
В красивом мире и высоком
Всегда просторно и светло,
А страшное лицо пророка
Там белым снегом замело.
Для всех открыт и всем доступен
Искусством воскрешённый рай...
Для нас, гонимых и преступных,
Играй нам, дудочка, играй!



                       Памяти моей бабушки
                       Людмилы Ивановны Горемыкинюй,
                       урождённой Бобрусовой

Бабушка смотрела в зеркала.
Бабушка недавно умерла, –
В зеркало из звонкого стекла
Улыбнулась – и навек ушла.
Наискось старинного стекла
Трещина глубокая легла.
Потускнело, выцвело стекло, –
Пережить хозяйку не смогло...


Осенние дожди

Скоро запоют, задуют ветры
И прольются серые дожди.
Травами пропахшие рассветы
Осень обещают впереди.

Долгими и тёмными ночами
Над моим распахнутым окном
Птицы чернокрылые кричали
О высоком имени твоём.

Только... что мне имя, если осень
Из окна сейчас уже видна?
Сердце отлюбившее не просит
Ничего на свете, кроме сна.

Будут сниться хмурые коровы,
Облака и сонная река...
Я сплетаю царские короны
Цвета полевого василька.

И лежу, босой и венценосный,
В лопушиной царственной тени...
В поле – имя девочки курносой
Музыкой кузнечиков звенит.


Кораблик

Как страшно и как тихо
Качается вода.
В ней радужные блики
Застыли навсегда.

Плывёт, плывёт в тумане
Кораблик голубой,
Разлука между нами
Измерена волной.

Холодного рассвета
Алеет полоса,
И мне вдогонку ветер
Доносит голоса.

И всё прозрачней берег,
Всё призрачнее грусть...
И кто-то всё не верит,
Что больше не вернусь.


Бухта Барахта

              Внуку Демиду

Из Бухты в Барахту
Ушли корабли.
Дозорную вахту
Матросы несли.

Чтоб заметив все помехи
В море видные едва,
На корягу не наехать,
Не наплыть на острова.

А навстречу им по морю
Из Барахты в Бухту
Перевозят на линкорах
Овощи и фрукты.

Но вдруг горизонт весь от туч потемнел,
И ветер задул, засвистел и запел,
И волны как горы – всё выше и круче –
И скоро достанут до самой до тучи.
И буря швырнёт как мяч корабли,
Где лево, где право – не знают они.

Разыгралась не на шутку,
Перепутала пути.
И уже дороги в Бухту
И в Барахту не найти.

Корабли, что из Бухты плыли в Барахту,
Спутав дорогу, приплыли обратно.
А линкоры, которые двигались в Бухту,
Повернули в Барахту с ветром попутным.

...У причала их встречали,
Толковали хмуро,
Головами все качали
И ругали бурю.

В бурю – в море бездорожье:
Кораблям грозит беда.
Надо плавать осторожно.
Плавать можно не всегда.


Весёлый маршал

Гуляют пули на войне
Как в небе облака,
Весёлый маршал на коне
В атаку поскакал.

За смелым маршалом во след
Полки помчались вскачь,
Сверкал на солнце эполет,
И дул в трубу трубач.

Но ветер, изменивший вдруг,
Давил ему на грудь,
И знамя вырывал из рук,
И не давал вздохнуть.

Но весел был его оскал,
Под звонкий стук копыт
Он самый первый доскакал,
И первым был убит.

Тут подоспевшие полки
Пришли как ураган,
Со свистом падали клинки
На головы врага.

Во славу выигранных битв
Под лавровым венком
Весёлый маршал был зарыт
На поле боевом.

Травой могила заросла,
Журчат над ней ручьи,
Слезами падает роса,
Сова в ночи кричит.

Но каждый год в канун атак,
В канун больших тревог –
Над нею расцветает мак,
Таинственный цветок.



Когда последний луч осеннего заката
окрасит небо в пурпур золотой,
из бликов света – бледномутноватых –
проступит абрис огненной луной;
когда зальёт густым потоком света
притихший мир твердеющих теней...
Покинь свой дом, не ожидай рассвета,
спеши туда, где ты себе нужней.
Забудь свои заботы и печали,
посторонись – дай ближнему пройти,
не сожалей в конце о сделанном вначале,
и... начинай свой путь по Млечному Пути.

Лето 1991


В небе гуляют кони
С гривами до земли.
Тени от них тонут
В тёплой сухой пыли.

Гривами всё укрыто,
Гривы полны дождём.
И высекает копыто
В небе огонь и гром.

Слышно в порывах ветра,
В крике тревожном птиц,
В шорохе мокрых веток
Ржание кобылиц.

В небе гуляют кони
Словно земные грехи.
Ветры, ветры их гонят –
Вечные пастухи.


Гроза

Небо в землю запустило
Проливным косым дождём.
Небосвод со страшной силой
Сотрясал над домом гром.

И чертили, пламенея,
Небо молний языки,
Будто огненные змеи
Пили воду из реки...

Вдруг внезапно прекратилась
Налетевшая гроза,
Знаю я – ты помолилась
Богу в кроткие глаза.


Из «Четверостиший»

Власть над людьми – насилье над собой:
Ты должен есть, и пить, и думать, как святой.
Увы! Сильнее в жизни тот, кто меньше любит.
Как надо не любить, чтоб управлять страной!


«Не верь тому, кто льёт елей»...
Об этом знает всяк.
Льстецы похожи на друзей,
Как волки на собак.


Как прекрасно, что драмы Шекспира
Учат истинам нас прописным:
«Коммунизм – это молодость мира,
И его возводить молодым!»


Я люблю бесконечный ряд
Убывающих величин –
Впереди генералы стоят,
А в конце – рядовой Вадим.


Россия – странная держава,
Всегда к бессмыслию готова:
В ней Слово попирает Право,
А Право попирает Слово.


1. Вадим Фёдоров. Стихи разных лет.. М.: Книга, 1994.
2. Вадим Фёдоров. Книга посвящений. М.: Биологические науки, 1997.
3. В.Д. Фёдоров. Стихотворения. Книга 4-я. М., 2000.
4. В.Д. Фёдоров. Четверостишия. М.: ОЙКОС, 2004.