| |
Я прихожу в свой тихий сад,
Он весь в цвету, но редко плодоносит,
И яблоня, склонясь, прощенья просит,
За свой бессмысленный парад.
Я захожу в свой странный дом,
В свой дом-корабль, лежащий кверху килем,
Построенный таким же вольным стилем,
Как большинство таких хором.
Я поднимаюсь на чердак,
В народе именуемый мансардой,
Располагаюсь в кресле старом
И забываюсь там в мечтах.
Плыви, плыви, мой дом-корабль,
Осколок перевернутого мира.
Плыви, корабль без командира,
Плыви, послушный всем ветрам.
Мы поплывем с тобой туда,
Где все цветет не шутки ради,
Где сок янтарных виноградин
Питает волжская вода.
Где золотые камыши
От солнца зажигают свечи,
Их жар мне опаляет плечи,
Ах, я прошу тебя, спеши!
Спеши, ведь через полчаса
Ты, подгоняемый бореем,
Вернешь меня к родным пыреям…
Но сладко верить в чудеса.
1995
Публикуется впервые
Моим сестрам
Сестры, сестры, когда же
мы с вами состарились?
Из вагона на вас
я смотрю сквозь двойное стекло.
С той осенней поры,
как мы трое расстались,
Неужели так много
воды утекло?
Жизнь казалась такой
бесконечной и радужной
В день, когда я покинула
эти края.
И теперь у окна
эта толстая бабушка
С пеленой на глазах –
неужели же я?
Ведь как будто вчера
мы мечтали, рыбачили,
И кроили судьбу
из прочитанных книг.
Кто же видел себя
на заброшенной даче,
Семенящим в траве,
как болотный кулик.
Волга всех нас тогда
пеленала-баюкала,
И кормила ухой
у веселых костров.
И когда это я
вся увешалась внуками
И на сотки земли
разменяла безбрежный простор?
С наших вольных холмов
я спустилась в молчание
Этих темных лесов
и печальных полей.
И прошу я у вас
не прощения, а сострадания,
Что оторвана я
от земной пуповины своей.
Я еще к вам вернусь
сквозь осенние слякоти
И сквозь зимнюю стынь
в долгом сне наяву,
Будто все мы стоим,
молодые, на этой же станции
И меня провожаем
за счастьем в Москву.
1997
Публикуется впервые
Терновый куст мне нравился всегда
За дерзкую неуязвимость.
Мороз дарил ему красивость
И сладость терпкую плодам.
Терновый куст не пережил зимы,
А я пережила, в чем раньше сомневалась,
И я благодарю за эту малость
Судьбу и тех, кто связан словом «мы».
Ко мне тянулась жесткая рука,
Но промахнулась в плановой прополке,
Меня пытаясь ухватить за холку,
Сразила куст терновый... Из кулька
Небрежною бездумною рукой
Я вынимаю барственные сливы,
А этот куст неприхотливый
Стоит перед глазами, как живой.
Я прятала от стужи не его,
И не его я кутала в рогожи.
Мы узнаем тогда, кто нам дороже,
Когда нельзя поделать ничего.
1994
Публикуется впервые
По нашим тропинкам торным
Жизнь, как под горку, катится,
Ты думаешь: еще вторник,
А видишь: уже пятница.
Ты думаешь, утром погода
Давит тебе на плечи,
Но утро, оно у природы,
А у тебя-то вечер.
Ты думаешь эта проседь
Примета позднего лета,
А это уже осень,
Предвестник зимы это.
Конечно, немного грустно,
Но огорчаться не стоит.
Грусть – это светлое чувство
В самой своей основе.
[Денисова 1993]
В библиотеке у входа
Сижу я день ото дня,
А времена года
Проносятся мимо меня.
Веселенькое занятье –
Сидеть на показе мод,
Глядеть, как меняет платья
Береза из года в год.
Одно не успеет сбросить,
Уже шелестит в другом,
То в золотом с проседью,
А то опять в кружевном.
Но я ее жду в зеленом,
Когда за подол обнимая,
Ее выводит с поклоном
Автор модели Май.
На горке стоит, как на подиуме,
И щурится из-под ветвей
На равнодушную к моде
В вечном смокинге ель.
И я, эти книжные полки
Приставленная стеречь,
Стою вроде этой елки,
Свесивши руки с плеч.
1997
Публикуется впервые
Посвящается сестре моей Ирине
Я старых фотографий не люблю,
Но иногда, когда бывает грустно,
Перебираю молодость свою,
Запечатленную на снимках тусклых.
На фото – присмиревшая река,
Вдоль берегов раскиданы торосы,
Как будто засыпая на века,
Царевна вольно разметала косы.
Плененные лоснящейся лыжней,
Под берегами медленно скользим мы,
А полыхающее солнце над рекой
Плывет навстречу благодатью зимней.
И щурясь на слепящий белый снег,
Что надо льдом ковром бескрайним стынет,
Мы реку видели глазами тех,
Кто путешествовал в заснеженной пустыне.
За каждым поворотом, как они,
Мы ожидали встречи с неизвестным,
И длинные речные полыньи
Нам, как и им, зияли темной бездной.
Но их подстерегало много бед:
Кто замерзал, кого во льдах теряли,
А нас сквозь льды и бури на обед
Гнал аппетит, который нагуляли.
Все наши беды были впереди,
За горизонтом той поры беспечной...
Чего грустишь? На снимок погляди,
Где примостились валенки у печки.
1996
Публикуется впервые
День реки
Все детство у меня была река.
В моей байдарке вобла с черным хлебом,
А я плыву, скользя веслом по небу,
Лениво рассекая облака.
Деревья наклонились у воды,
Переплетясь упругими ветвями.
Там мне лежать уютно, как в вигваме,
И в мутные глубины с высоты
Заглядывать. Но с удочкой в руке
Недаром я коварно затаилась,
Я рыбу жду, она недавно билась.
Мой взгляд заворожен на поплавке.
А в полдень навещается обрыв
С раскатанной до блеска глиной черной.
Мы вниз скользим, пугаемся притворно
И в колыбель прохладную – бултых!
Вот на песке ленивые бока
Попеременно солнцу подставляем,
А рядом благодушная река
Нам омывает ноги теплым краем.
А в сумерки стена из комаров,
Такая, что ее потрогать можно,
Стена гудит, кусается безбожно,
А мы спасаемся в дыму своих костров.
Магнитом тянет черная вода
И лунная слепящая дорога.
Несмело в воду погружаю ногу,
И боязно и хочется туда.
Дороги жизни нас ведут, сменяясь,
Когда они бывают нелегки,
Я ухожу в себя и заслоняюсь
Великолепным, летним днем реки.
1991
[Денисова 1993]
Автопортрет
Когда мы с зеркалом вдвоем
И я гляжусь в свои морщины,
Мне кажется лицо мое
Совсем не старым, а старинным.
Полуопущенные веки,
Как бы сошедшие с гравюр,
Солнцезащитные наклейки
Из обесцененных купюр.
Колониальный мой загар,
Приобретенный в огороде,
Под стать облезлой позолоте,
Какую ценит антиквар.
Квадратный подбородок мой –
Наследье викингов суровых,
Последний козырь, если снова
Они пойдут на нас войной.
А эти темные мешки
Под посветлевшими глазами,
Они прямое наказанье
Мне за грехи и за стишки.
1992
[Денисова 1993]
Ты заходи ко мне, луна,
Пролей холодное сиянье
Мне прямо на пододеяльник,
Где я всю ночь лежу без сна.
И ты, бегущая волна,
Напрасно плещешь у порога.
Проводит лунная дорога
Тебя до моего окна.
А ты, прохладный ветерок,
Чего притих за занавеской?
То все нашептывал мне песню,
А то на середине смолк.
А ты, увядшая листва,
Зря засыпаешь подоконник,
Я был когда-то твой поклонник,
Пока таким, как ты, не стал.
А ты, незваная печаль,
Опять ты топчешься в прихожей.
Я, правда, ждал тебя попозже,
Но раз пришла, то наливай!
Садись поближе. В полчаса
Мы с ветерком тебя рассеем.
Ты улетишь, как лист осенний,
Под небеса.
1996
Публикуется впервые
Белые снегири
Мы на снегу невидимы сейчас,
Мы в шапке-невидимке, мы из сказки.
Наверно, у Создателя для нас
Когда-то просто не хватило краски.
Любой благополучный наш собрат,
(Не исключенье среди них и сестры),
Нас долбануть железным клювом рад
Лишь потому, что наш наряд не пестрый.
Наш жалобный и одинокий крик
Не услыхать в веселом птичьем хоре.
Мир многоцветья как-то не привык
Оттенки различать чужого горя.
У сильных клянчить – только их смешить:
Подумаешь, какие-то калеки!
Гонимые, мы спаяны навеки
Одной неутолимой жаждой: Жить!
И в наших жилах кровь, а не вода.
Пусть рвут у нас рябиновые кисти,
Мы кровью начертаем: Торопитесь
Творить добро до Страшного Суда!
1996
[Белые снегири]
Я не заметила, как отцвела сирень,
И жалкие на фоне пышных листьев
Все тянутся ко мне сухие кисти,
Былых соцветий немощная тень.
В углу, заброшенная, как она цвела,
Молочно-белой пеной закипая,
А я ходила глаз не поднимая,
Я даже ветки в дом не принесла.
Она дарила миру красоту,
Сияя белоснежными кистями,
А я привыкла все хватать горстями
И подносить не думая ко рту.
Цветенья моего пестреющий клубок
Как закатился, мало кто заметил,
Но тянутся оттуда строчки эти,
Как тени невостребованных строк.
И этой муке нет конца теперь,
Пора бы привести в порядок чувства,
В конце концов, не так уж это грустно,
Что отцвела в моем саду сирень.
Ну что сирень, пора ее придет,
Дозреют семена в сухих ее соцветьях,
А что со мной? Меня продолжат дети
И дальше внуки, если повезет.
1989
[Денисова 1993]
Внучке Женечке
Дождалась-таки я, дождалась,
Доскреблась, достучалась по дереву.
Провожаю тебя в первый класс
(Я в такую удачу не верила).
А сегодня ликует душа:
Мы шагаем к учебной обители.
Ты вприпрыжку, а я не спеша.
Рядом чинно шагают родители.
За спиной у тебя рюкзачок,
Где скворцы вперемешку с ковбоями.
Вспоминается мне сундучок,
Что отец мне оклеил обоями.
Но ведь радость была и тогда,
Через край она перехлестывала.
Пусть ее приглушили года,
(Жить порою бывает непросто).
Эту радость прими у меня,
Отогрей ее между ладошками
Береги ее. С этого дня
Будь с тобою одно хорошее!
1998
Публикуется впервые
Разговор о погоде
Что же солнышка-то нету?
Не пускают облака,
Разлеглись под жарким светом,
Греют пухлые бока.
Где уж им о людях помнить,
Там у них тепло, уют,
Сами нежатся под солнцем,
А на нас дождем плюют.
До чего ж они спесивы!
Ничего, наступит срок,
Их прогонит в хвост и в гриву
Первый свежий ветерок.
1995
Публикуется впервые
После дождя
Видишь лужа-то какая,
Как картинка на стене.
В луже небо с облаками,
Вот бы окунуться мне!
Долечу сейчас до неба,
Руку отпусти мою!
Эта лужа по колено,
Женя, даже воробью.
Ты же любишь посмеяться,
Вот с тобой и шутит дождь.
Тронь его картину пальцем,
Сразу в небо попадешь.
1993
Публикуется впервые
Женя, что ты по луже шлепаешь,
Нам давно уж пора домой.
Посмотри, этот камень – теплый,
А ведь он лежал под водой.
Правда теплый, даже не верится.
Где лежал-то? На самом дне.
Значит, в нем душа еще теплится,
Как во мне...
1994
Публикуется впервые
МЕЛОЧИ
I.
Уходит жизнь в работу, как в песок,
Труднее стало заработать на кусок.
II.
Совсем недавно (восемь лет назад),
В сметану обмакнув шестой творожник,
Ты говорил, что хуже жить нельзя,
А оказалось, очень даже можно.
III.
Никто не дарит ей цветы,
Она рыдает днями.
Да насажай петрушки ты
И ешь ее с корнями.
IV.
Ну, все вроде есть –
И теща и тесть.
И в доме чего только нету.
Как только все это
Мне надоест,
Выпишу вашу газету.
V.
Пусть дробится государство
На кусочки меньше нет,
Чем ничтожнее пространство,
Тем крупнее я – поэт.
1980-1998
[Денисова 1993]
Облака над картофельным полем,
А по полю дымы стелются.
Все вокруг так светло и спокойно.
Так спокойно, что даже не верится.
С высоты облаков крылатых
Все делянки глядятся заплатами
У кого лоскуток распахан,
Где еще шевелят лопатами.
Над моей единственной соткой
Облака расходятся веером.
Я-то знала, что лето короткое,
Я в другое раньше не верила.
Что по осени эти заплаты
У одних прорастут картофелем,
У других дорогими палатами,
Теремами с затейливым профилем.
Эх, заброшу я тяпку с вилами!
До какой же поры мне горбиться?
Я удачу, как щуку выловлю,
Зачерпну в ледяной проруби.
Терем ей закажу с башнями,
Чтобы башни были с бойницами.
И еще – автомат Калашникова,
Чтобы можно было отбиться.
Как представлю, что НАШИ с вилами
На дворец мой толпой двинутся...
Уж они меня не помилуют!
Кто из зависти, кто из принципа.
1994
Публикуется впервые
Они
Из душных машин с собаками
Вываливают впотьмах
И из ракетниц бабахают
Местным котам на страх.
Кричат в мегафоны гулкие
Обоймами слов соленых.
(Это в них бродит удаль,
Замешанная на зеленых.).
А как же мои товарищи?
Уходят по разным причинам,
И дачки их немудрящие
Скупают теперь москвичи.
Над опустевшими грядами,
Вспоенными нашим потом,
Будут трясти нарядами
Дамы этих господ.
Нашими бедами постными
Унавожены их дни.
Мой огород – остров,
Вокруг бушуют они.
1994
Публикуется впервые
Кирпичная, 58
Где был мой дом,
устроена помойка,
Семь ржавых урн
притиснуты к стене,
А дом напротив,
прочная постройка,
Глядит на них,
как раньше в окна мне.
А может, ты припомнишь,
Дом напротив,
Как сокрушали мой
отцовский дом,
Как ближе к ночи
кто-то из рабочих
Ускорил дело
праздничным костром.
Как в том костре
мое пылало детство,
Стреляя искрами
тех неспокойных лет.
Как опасались
люди по соседству,
Что опалит их
этот фейерверк.
Чего стоять,
в пространство тыча пальцем.
Прошедшего
не возвратить никак.
Все сметено,
закатано асфальтом,
И бедность мусорный
обшаривает бак.
1997
Публикуется впервые
Защитникам отечества
Защитники Отечества,
почет и слава вам!
Да вот беда, Отечество
давно трещит по швам.
Трещит и расползается,
как одряхлевший рубль.
И клочья разлетаются
как от китайской шубы.
Пока привычным зельем
вы глушите тоску
Ведь из-под вас всю землю
Растащат по куску.
А вы сидите млеете
от безразмерной лжи.
И ахнуть не успеете,
как вы уже бомжи.
А вашим женам, детям,
им хуже раз во сто.
Потомкам-то надеяться,
защитники, на что?
На то, что наконец-то вы
от этой летаргии
Проснетесь и припомните,
что вы сыны России?
1991
Публикуется впервые
Новогоднее
Один остался праздник – Новый год.
Победы, что на поле Куликовом,
А также на побоище Ледовом,
Отпразднуем, когда придет черед.
Осиротевший государев стол
Опять посудой царской сервируют.
Там новые отчаянно пируют,
Уже с ногами лезут на престол.
Мы нынче свой затеем хоровод,
Нас миллионы возле этой елки,
Растерянных, одетых не с иголки,
Но мы, так называемый народ,
Встречая праздник трепетным огнем,
Таким уютным и таким домашним,
Долготерпения бушующую чашу
Мы не прольем. Сегодня не прольем.
1995
Публикуется впервые
Памяти отца моего
Воробьева Николая Ивановича.
Жаль, что мои воспоминанья
со мной уйдут,
А все бумажные преданья –
напрасный труд.
Отца охотничьи рассказы
и плеск волны,
Как далеки от жизни фразы
и как бледны.
Резвятся белые барашки
на гребнях волн.
Я на плоту, мне очень страшно,
Но я с отцом.
Пишу, но блекнут на бумаге
черты лица,
Тускнеют полные отваги
глаза отца.
Идет утиная охота –
азарта хмель,
Ныряю в мутное болото,
как спаниель.
Вот с бреднем и по мелководью
опять вдвоем,
Мы то по вязкой тине бродим,
а то плывем.
В палатке, травами пропахшей,
в вечерний час
Он тихим голосом домашним
поет для нас.
Все эти яркие картины
тех легких дней
От памяти неотделимы
они моей,
Как взгляд задумчивый и долгий
отцовских глаз,
Когда он сам пришел на Волгу
в последний раз...
Жаль, добрые воспоминанья
со мной уйдут,
А их бумажные преданья –
напрасный труд,
А те, которые наводят
печаль и грусть
И упадут со мной в колодец,
Так это пусть.
1994
Публикуется впервые
Неопубликованные стихи поэтессы предоставлены ее сыном Николаем Николаевичем Денисовым.
ЛИТЕРАТУРА:
- Белые снегири – Альманах «Белые снегири» / ред. А.В.Панкратов. П. Вербилки, 1996.
- Воробьева 2007 – Людмила Воробьева. «Виновата ли я»
// Песни, которые пел химфак в середине ХХ-го века (и не только) / ред. В.В.Лунин. М.: Отдел оперативной печати и информации химического факультета МГУ, 2007, с. 31.
- Денисова 1993 – Людмила Денисова. Черноголовские хроники Терезы Дюпон. Черноголовка: Типография ИХФЧ РАН, 1993.
|
|
