Тает полоса вечернего тумана,
Заблестела одинокая звезда.
Пыльный след пустого шарабана
Мимо старого заросшего пруда,
Мимо лип задумчивых и строгих,
Мимо старой церкви расписной
По неезженой просёлочной дороге
Катится к дороге столбовой.
Там следы сливаются с другими,
И не знаем, где конец пути.
Так и мы колёсами простыми
Катимся, о, господи, прости!



Мне позвонила женщина младая
И голосом горячим, как слеза,
Представилась. Я выслушал, гадая,
Какого цвета у неё глаза.
Всё объяснила, тайно подмигнула,
В ответе сжалась, тронула кольцо,
Рассеянно на зеркало взглянула
И чуточку подправила лицо.
Я заупрямился, заныл, просил пощады,
Потом сконфузился, стал что-то лепетать,
Но понял, что сегодня же засяду
Опять за стол стихи свои писать.
Ломались строчки, в ритм не попадая,
Слога в слова вонзались напролом.
И снилось мне, как женщина младая
Мои стихи читает за столом.



Я к сыну зашёл в детский сад возле дома,
Такая судьба обозначена тем,
Кто плотно читает Плутарха два тома,
Уверовав в древний, дремучий тотем.
Потом мы пошли в музыкальную школу,
И слушал я с улицы дивный мотив
Загадочной флейты, твердившей тремоло,
Как будто всех женщин в тот миг разлюбив.
Откуда мотив? И к чему эти ласки,
Конечно, не знал он, доверившись мне.
И мы через лес, весь промокший и вязкий,
Домой возвращались в ночной тишине.
Потом были дни, перешедшие в кому.
Он вырос и стал изумительно мил.
Теперь вспоминает тот сад возле дома
И как он меня в этот день не любил.



Всю ночь мела метель по злому кругу,
Засыпав снегом сад и огород.
А утром вышел я навстречу другу,
Который приезжает каждый год
Ко мне сюда, в край снежный и достойный
Своею тишиной, церквами и людьми,
Где мы под голос с близкой колокольни
Обсудим все его проблемы и мои.
Я вышел. Сильный ветер сбоку, колкий.
Я промокнул застывшую слезу.
Трещали провода высоковольтки
И было неуютно, как в грозу.
Достиг вершины плоской и привычно
Шагал, взрыхляя снега покрывало,
Как вдруг вокруг всё стало необычным:
Снег прекратился, мимо пробежала,
Верней, мелькнула тень непостоянства –
Тончайшая, но резкая граница,
За ней – другая, третья. И сторицей
Я был отблагодарен за упрямство.
Через мгновение я чудом оказался
Внутри искрящегося снежного пространства.
Контраст с бураном необыкновенный:
Вдали леса синели, горки круто
Спускались к речке. На одну минуту
Забыл я всё, что прежде волновало,
Что злобило, дробило и мерцало
Какою-то прожорливой тоской.
Я стал другим. Я вновь расправил плечи.
И встретил друга, шедшего навстречу,
Приветливо махавшего рукой.


Поздравление М.А.

В этом мире внутри ледяного пустого пространства
Удивительно много встречается близких людей,
С поразительной точностью, лёгкостью и постоянством
Принимающих сущность чужих, но не чуждых идей.

Не смогу перечислить примеров – не хватит мне пальцев,
Но те люди породою, статью, судьбой и душой
Почему-то похожи на книги великих страдальцев,
Знавших мир и взрывавших тот глупый и вечный покой.

Я знавал многотомных людей из Комедий Бальзака,
Вхож был в семьи – толстовских романов густую канву,
Говорил с чудаками – страницами пушкинских Сказок
И с рассказами Чехова встретился раз наяву.

Видел я неразлучных друзей, словно Демон и Мцыри,
И с Есенинским Клёном опавшим коньяк пил не раз,
Вместе с прозой Лескова ходил по далёкой Сибири
И с Возмездием Блока разгадывал дикий Кавказ.

Но сегодня – сегодня без тайн и без глупых оглядок
Кто пред нами сидит за столом смею я указать.
Познакомьтесь, друзья, ну, конечно же, это – Булгаков
Вместе с тайною прозой, которую трудно понять.

Я уверен, простишь ты мне это сравненье, я знаю,
И что странно и нудно сегодня поздравил тебя.
Пусть хранит тебя Бог, я целую тебя, обнимаю
И приветствую звоном бокала под звуки дождя.


Купол реактора

Полуяйцо, полуколонна,
Массивный атомный редут.
Когда-нибудь на нём для звона
Три колокольни возведут.
А рядом памятник поставят
Тем, кто не ведая беды,
Свои златые годы тратит
На несерьёзные труды.

2001


Особое

Мы познакомились в загадочном Иране
И лёгкую затеяли игру.
Не исчезай, как точка на экране,
Не исчезай, как искра на ветру.
Игра продолжится, и обновится чувство,
И вспыхнет вновь мерцающий экран.
Остаться вместе – тонкое искусство,
И ни при чём здесь призрачный Иран.

2001


27 мая 2004 г.

Пройдут года, тысячелетья, эры,
Закончится земная пастораль,
Но из вершины вечной полусферы
Раскрутится обратная спираль.
И будет та спираль центростремительно
Свои узоры заново плести,
И наши дети будут нам родители,
Отцы и мамы будут нам детьми.
И вновь мы встретимся на той живой орбите,
И снова выпадет счастливый нам билет,
Сплетутся нежно нити наших житий,
Родная кафедра, весёлый факультет.

20 октября 2003


Тексты предоставлены автором