Сергей Павлович Яценко
Математик, геофизик, педагог
6.XI 1935, Ленинград
Учился на механико-математическом ф-те МГУ, окончил ф-т психологии МГУ


      Автобиография

      Я родился в 1935 году в Ленинграде, неподалеку от места дуэли Пушкина. Школа, которую я окончил с золотой медалью, находилась в том самом здании, куда в 1843 году был переведен Царскосельский лицей.
      Когда мне было пять лет, я ходил пешком под стол, громко распевая: «И на вражьей земле мы врага разгромим». Когда исполнилось шесть, пришлось задуматься, почему меня вывозили из Ленинграда под бомбами, почему папа воюет под Москвой, а мама роет окопы на Волге.
      После войны родители развелись. В год смерти Сталина я окончил школу, перебрался в Москву к матери и поступил на механико-математический факультет МГУ. Здесь я нашел много друзей. Летом 1956 года мы вместе ездили на целину убирать урожай. На следующий год пришелся Фестиваль молодежи и студентов. Я остался работать на фестивале, а ребята снова уехали на целину. В одном из писем я послал им фотокарточку: я возлежу в шезлонге с китайской соломенной шляпой на голове и немецкой газетой в руках. На обороте я написал:

Труд собратьев уважая, Шлю привет на целину. Что слыхать об урожае? Убираете, ну-ну!

      Это и было моим самым первым стихотворением.
      Вскоре начались проблемы со здоровьем. То я был круглым отличником, то проваливал сессию. В конце концов я покинул университет, не получив диплома, но зато получив освобождение от армии.
      На работу я поступил по первому попавшемуся объявлению. В новеньком крохотном КБ было несколько письменных столов и ничего более. Я сбегал в соседний магазин, купил там конторские счеты и логарифмическую линейку и принялся за расчет движителей для сверхскоростной подводной лодки. Через десять лет лодку спустили на воду, но мне об этом не доложили – я работал уже в другом месте.
      В КБ мне нравилось, но гораздо больше меня интересовал космос. И при первой же возможности (в 1959) я перебрался в Ин-т прикладной геофизики (ИПГ). Здесь мне посчастливилось доказать, что вода, испарявшаяся с поверхности третьего искусственного спутника, оказалась ионизированной в результате взаимодействия с ионами атмосферы. Этот факт подтвердил необходимость основательного пересмотра наших представлений об ионосфере, и на мою публикацию ссылались еще лет десять.
      Тогда же я побывал на космодроме Капустин Яр и по этому поводу написал несколько стихотворений. Потом с этими стихами я обратился в редакцию «Комсомольской правды». Меня долго допрашивали, в какой такой степи живут упомянутые мною сайгаки, намекая на военную тайну. И с тех пор я со своими стихами ни в какие редакции уже не обращался.
      Вскоре после первых научных публикаций я основательно поссорился с комсомольской организацией института. Я продолжал учебу на заочном отделении мехмата МГУ (но окончил ф-т психологии МГУ, в 1983 г.), и комсомольские обязанности очень мешали готовиться к сдаче экзаменов. В результате 11 апреля 1961 года, как раз накануне гагаринского полета, меня исключили из комсомола с формулировкой «Свою личную научную работу ставит выше общественной». С работы меня не выгнали, но я начал присматривать себе другое занятие.
      В феврале 1962 года в Московском планетарии начал работать Клуб юных космонавтов. Я стал посещать заседания клуба, и вскоре вокруг меня образовался актив из 20–30 школьников. В мае мы решили создать свой собственный клуб. С этой целью мы перебрались в только что построенный Дворец пионеров на Ленинских горах. С этой затеей связано множество самых разных событий: всего не перескажешь. Из ИПГ я ушел, во Дворце пионеров работал то на общественных началах, то в штате.
      Летать в космос школьники, естественно, не могли. В поисках доступного для них занятия я увлекся идеей создания высокогорной астрономической обсерватории, рассчитывая, что школьники будут участвовать в поиске подходящего места для нее.
      Сначала мы пытались осваивать Эльбрус, но потом я побывал на Восточном Памире и пришел к выводу, что обсерваторию следует строить именно там. Весной 1968 года я стал сотрудником астроклиматической экспедиции ГАИШ МГУ и на время уехал из Москвы. Три года, проведенные в экспедиции, стали для меня отличной учебной практикой. Тем временем мне удалось убедить одного из пулковских астрономов заняться исследованием Восточного Памира. Там я провел еще три года, работая сотрудником астроклиматической экспедиции ГАО АН СССР. Место и вправду оказалось вполне подходящим, но вскоре стало ясно, что финансировать строительство большого телескопа никто не собирается. И я вернулся в Москву.
      В 1975 году я поступил на работу в Ин-т медико-биологических проблем (ИМБП). Здесь я проработал 15 лет, участвовал в качестве рядового исполнителя в подготовке длительных космических полетов. Был и «подопытным кроликом» (испытателем), и экспериментатором, и дежурным оператором.
      С начала 90-х работа в институте почти прекратилась: все занялись торговлей. Я ушел из ИМБП и до самой пенсии пробавлялся случайными заработками, чаще всего связанными с разработкой педагогических концепций. Сейчас я на пенсии.
      Все это лишь общая схема. Приключений было много, от ссоры с верблюдом до противостояния ГКЧП. Теперь все это позади.

20 августа 2010 г.