А.М.Цукерман       Ариэль Моисеевич Цукерман (29.10.1921, Москва – 21.11.2002, Москва) после окончания московской школы № 110 в 1939 поступил на химический факультет МГУ. Однако вскоре всех юношей курса призвали в армию: вначале он служил как солдат-срочник, а с началом Великой Отечественной войны воевал на фронте. Первый бой принял в июне 1941 у города Борисова, последний – в апреле 1945 в Кенигсберге. Был связистом, служил в танковых войсках. За время войны – шесть ранений, четыре боевых награды. После тяжелого ранения в конце войны два года лечился, затем вновь пришел на химфак продолжать учебу, которую окончил в 1953. Затем до 1970 работал там же, в лаборатории специального органического синтеза кафедры органической химии; кандидат химических наук (1965). С 1970 был старшим научным сотрудником Института истории естествознания и техники им. С.И.Вавилова РАН.       Воспоминания       Возвращение       9 мая       «Весной зеленая трава...»       Теория вероятностей       (О невероятном, в том числе       о прижизненном разделении души и тела)       Юбилейная фотография       Как живем?       В танковой бригаде не положено тужить!       (по мотивам фронтового песенного фольклора) Воспоминания Сколько судеб свершилось и лет пронеслось, Сколько лиц затянуло годами. Тех, что отбыли срок. А Войне все не впрок, Все висит, как мешок за плечами. Сколько стерто подошв на дорогах судьбы, Сколько слов осквернили речами – Ей, Войне, нипочем: Словно Ангел с мечом Неотвязно за нами и с нами. Сколько стали уже на свой вечный постой, Сколько минуло грез и мечтаний. А Война за спиной, Словно Тетка с косой – не уйти нам от воспоминаний. 1990 Возвращение Отстрелялись. Замолчали. Услыхав последний взрыв. Сладковатой пахло гарью Из казенников пустых. Грудью Землю выутюжив И друзей похоронив, С удивленьем обнаружив, Что осталися в живых, Побрели с нагрудной славой До родимого крыльца, А под кожею шершавой – Леденелые сердца. И не отогреют дамы Нас в уютном шалаше – Мы храним навеки шрамы И на теле, и в душе. 1946 9 мая Мы в суматохе будних дней И в веренице лет Не вспоминаем про друзей, Которых с нами нет. Но раз в году, где ни случись – Хоть дома, хоть в пути, От тех далеких дней Войны Не можем мы уйти. Стоим. Молчим. И – нету сил, Лица не отвернуть От всех бесчисленных могил, Отметивших наш путь. Весной зеленая трава На запад от Москвы – То наша юность проросла Побегами травы. Под той травой который год Без званий и наград Мои погибшие друзья Безвестными лежат. Над ними памятников нет, А лишь поля, поля... По праву Им принадлежит Родимая земля. Как быстро движутся года! Друзья, простите нас, Что мы почти что никогда Не навещаем вас... Мы помним: взрытые поля, Стремительный бросок: Как с ревом дыбится Земля, А на зубах песок. Лязг гусениц, разрывов мгла. И у прицелов лбы. И пышет жаром от ствола, И руки сжаты добела На рычагах судьбы. И едкий орудийный чад. Внезапный блеск огня. Как ударяет в борт снаряд И как горит броня. Последний двигателя вой – Отчаянный форсаж... И черный остов броневой, И только ПЕПЕЛ, где живой Был прежде экипаж... Мы помним ВСЕ, но жизнь идет, И не судите нас, Что мы почти что никогда Не навещаем вас. 1968–1978 Теория вероятностей (О невероятном, в том числе о прижизненном разделении души и тела) По теории вероятностей Не надеясь дожить до Победы, Больше ждали мы неприятностей, А не то, что минуют беды. И тела, что шагали к итогу, Получав свою долю страдания, Всю кровавую эту дорогу Не впадали в тупое отчаяние. Души наши тою порою Все под тем же военным небом За своею судьбою стояли, Как в голодном тылу – за хлебом. Становился черед короче И все ближе ворота Рая, Но все время кто-то без очереди Забегал впереди и с края... Ну а тут и Война закончилась. И остались на этом свете Мы в живых. И судьба не истончилась. И у многих родились дети. Знать не зря нам теория шалая Предлагает чудес не чураться, Коль они с вероятностью малою Могут все-таки состояться. И в реальной жизненной практике Мы друг с другом сегодня, как прежде. Твердо зная, что по математике Не дано умереть надежде. Не должна умирать надежда! 1992 Юбилейная фотография На фотографии, как будто на парад Участники войны все выстроились в ряд, Расположились в плоскости одной И подлый трус, и подлинный герой. Не видишь, оглядев края и середину, Кто исполнял свой долг, Кто прятался за спину – Все здесь, не различишь их В этом лике цельном. И только мертвые       лежат отдельно. 1976 Как живем? Так и живем: то вверх, то вниз, Как будто на качелях. Здоровы – радостный сюрприз, Больны – лежим в постелях... Пускай над нами неба синь Иль потолок палаты – Ведь все равно, куда ни кинь, А мы – навек солдаты. И потому – хандру долой! Мы в бытии реальном Должны держать свой хвост трубой, А знамя – вертикально! 1968 В танковой бригаде не положено тужить! (по мотивам фронтового песенного фольклора) I Нам перед атакой Понемногу налили, Политрук умело К битве вдохновлял: В бой идти за Родину, В бой идти за Сталина И за жизнь счастливую, Которой не видал! Командир уверенно Ставил нам задачу: Выполняй, что велено, Остальное – дым. А умрешь за Родину – То твою награду С полным уважением Выдадим родным... Любо, братцы, любо, Любо, братцы, жить! В танковой бригаде Не положено тужить! II Вот взлетела к небу Красная ракета, Панораму боя Синий дым застит, Мы стреляем с ходу, Бьем по вспышкам света, И Земля клочками По воздуху летит. Поперек долины Выложены мины – Левому соседу Тяжкая страда: Разлетелись траки, Словно зубы в драке, От катков опорных Не найти следа. А соседу справа Худший жребий выпал: В лотерее жизни Вылетел в тираж. И броню покинув, Черной свечкой дыма Из своей машины Вышел экипаж... Любо, братцы, любо, Любо, братцы, жить! В танковой бригаде Не положено тужить! III Нам первая болванка Не пробила танка, Но после удара Двигатель заглох: На бугре застыли В качестве мишени – Времени осталось Лишь на последний вздох... От второй болванки, От второй болванки, От второй болванки Все же лопнула броня И, заклинив башню, И, заклинив башню, Собственным осколком В ногу ранило меня. Любо, братцы, любо, Любо, братцы, жить! В танковой бригаде Не положено тужить! IV Снова заработать Двигатель не хочет – Зря стартер стрекочет, Мать его прости. Мысль буравит темя: Как бы выиграть время, Чтоб успеть отсюда Ноги унести? Дымовая шашка – Что слону фуражка, Но, быть может, этим Мгновенье сохраню? И, чиркнувши теркой, И, чиркнувши теркой, Дымовую шашку Бросил на броню. Любо, братцы, любо, Любо, братцы, жить! В танковой бригаде Не положено тужить! V Пулемет горохом, Пулемет горохом, Пулемет горохом Сыплет по броне, Но сейчас удача, Но сейчас удача, В этот раз удача Улыбнулась мне: Счастье есть и нищим – Мы не сели днищем, А не то, конечно, Был бы нам каюк. Землю – мать родную Грудью приминая, Выполз, извиваясь, Через донный люк... Думали, машина Все же уцелеет, Но противник точно Выверил прицел – Красный флаг пожара С дымной оторочкой Траурным сигналом Надо мной взлетел... Любо, братцы, любо, Любо, братцы, жить! В танковой бригаде Не положено тужить! VI В штабе растерялись – Нас уже не ждали, Тут же пригласили В особый отдел: Ты скажи-ка, сволочь, Признавайся, сволочь, Почему ты, сволочь, Вместе с танком не сгорел? Виноват, товарищи, Знать, судьба, товарищи, Ничего, товарищи, Я им говорю, – В следующей атаке, В следующей атаке, В следующей атаке Обязательно сгорю! Любо, братцы, любо, Любо, братцы, жить! В танковой бригаде Не положено тужить! VII Жизнь – не гимнастерка, Нету ей замены, И не суп гороховый – Добавки не налить. Самому отдать ее – За какую цену, Чтоб не промахнуться И не продешевить? Может, у кого-то Выше ставка есть – Нам дороже жизни Воинская честь! VIII От свинца и стали Нас не заказали, Нам не нагадали, Сколько лет прожить. Но своею честью, Но солдатской честью, Совестью и честью Надо дорожить! Как бы ни хотелось Нам еще пожить, Мы, танкисты, верно Будем Родине служить! Любо, братцы, любо, Любо, братцы, жить! В танковой бригаде Не положено тужить! Ноябрь 1944 – ноябрь 1994