Предисловие (к сб. «Опалы»)

Тому, кто живёт в горизонтах безмерных,
Иногда неприятны строчки стихов определённо-размерных;
                       Он знает, как факт,
                       Что шаблонный такт –
                       Для мыслей ограда;
                       А когда рассыпаются, как дробь,
                       Строчки враздробь,
         То ум смелеет, и душа рада.
Эти постоянные, бесконечные: раз, два, три, четыре, пять –
                       Опять… и опять –
                       Сплошное неприличие!
         Надо изливать нектар, водицу,
         Любить пять, единицу
                       И, вообще, различие!
Как пить чай с сахаром и вприглядку –
                                  Не вкусно,
Точно так же целовать вечно музную пятку –
                                  Грустно.
         Переливаются, как солнечные блики,
                       Думы – души лики;
         И не дело лечь на оттоманку
         И записывать определённую
         Мысль в шарманку –
                       Влюблённую.
         Летя от простоты в символику,
                                                        И обратно;
         Живя, как мне угодно: нравственно, развратно,
То богато, а то снуя глазами по пустому столику,
                       Я ищу людей,
         Мысли которых напоминают лебедей;
         Всегда помня, что только белоснежные химеры
                                               Не имеют меры,
         А всё остальное плоско и избито –
                       Или дано, или бито…
Итак: Я люблю только то, что вытекает непроизвольно.
         Мой ум – из разноцветных кирпичей строение!
         Я каждую минуту целую новое настроение,
                       А от искусственного – мне больно…


Мой удел

В мои атомы и клетки
Заползли зачем-то предки
                       И живут; –
На плечах свинцом повисли,
При набеге новой мысли
                       Тут как тут!

Выражая сожаленье,
Крепко схватят за язык,
Натянув на размышленья
Пылью пахнущий парик.
Скажут: – «Тише! В этом мире,
Дважда два – равно четыре…»

Круг очерчен, центр намечен, –
Дух запятнан, искалечен
                       Сотней рук;
Ноги вязнут в жидкой тине,
И смеётся в паутине –
                       Мой Паук…

Путь один – глотать объедки,
Пить прокисшее вино
И смотреть, как злые предки
Рвут блестящее Руно…

Мой удел – чужое несть!..
Дважды три – конечно, шесть…


Цель

Полутоны и намёки
От далёкого далёки.
В символизме мысль поблёкла,
Всюду вставленные стёкла
Сеют сумеречный свет.
Да – завяло, вянет – нет!
Парадоксы, отговорки –
Разноцветные затворки.
Только в картах, да в вине
Примитив царит вполне;
Но, конечно, очень грустный,
Безвоздушный и безвкусный.
Есть для всех нас близкий символ;
Он гремит в ушах, как кимвал:
– Смертный час подходит сразу!..
Опершись на эту базу,
В море маленьких минут,
До цепей переворота,
Разбивай оковы смут
И спокойно жди чего-то.
Плачет сумрачная ива,
Наклонившись над рекой.
В колебаньях примитива
Исторический покой…
Мысль должна быть крепче стали;
Символ равен простоте;
Смысл шлифуется в начале,
Окрыляется в мечте.
Низ и небо – два предела –
Так, поэт, соедини,
Чтоб слияние согрело
Догорающие дни;
Чтобы в огненном мотиве
Роком созданных начал,
Возлежа на примитиве,
Символ вечности звучал.


Беспрерывность

Беспрерывность – это я, –
Это ты, – это мы.
Беспрерывность – сочетанье
Разноцветной кутерьмы.
Миллионы разных звуков:
Честных, пошлых, нудных, гадких,
Горьких, пресных, терпких, кислых,
Ядовитых, острых, сладких.
Беспрерывность – это дьявол
С размалёванным лицом,
Сладкострастных вздохов смена
С общепризнанным концом.
Если хочешь ты увидеть
Беспрерывности огни,
Поздно вечером в аллеи
Парка, друг мой, загляни.
Там, окутанные тьмою,
Раздражающей как зуд,
Вереницей беспрерывной
Пары чёрные снуют.
Тихих слов ты не расслышишь,
Но тебе их смысл знаком –
Беспрерывность крутит, вертит,
Одинаковости ком.
Речи все пустопорожни,
Если их соединить,
Смысл одно, одно значенье,
Одинаковая нить…
Беспрерывность – сочетанье
Разноцветной кутерьмы,
Беспрерывность – это я, –
Это ты, – это мы…


Так говорят слабые

Живую душу сушит плен, –
Она, как в клетке, бьётся, бьётся,
И только изредка взовьётся –
В движении молниеносных смен –
И снова вниз… В безумстве плача,
Рви в кровь познание своё, –
Ты не узнаешь, что – «твоё» –
Неразрешимая задача.
Малейший звук средь тишины,
И тотчас лапа тяготенья;
В зловонной куче бездвиженья –
Бесцельна гамма новизны…
Ты – царь? – Нет!.. Ты червяк!.. Ты сор!..
Ты пыль ненужная вселенной:
И не рассеять мыслью пленной
В кулак зажатый кругозор…
…………………………………

Горит отточенный клинок…
И впереди и за тобою –
Походкой медленной, прямою
Шагает Рок…


Так говорят сильные

Сверкает утренним сияньем
Мой отшлифованный клинок,
И каждый атом обаяньем надежд
Питает раб мой – Рок…

Я – серна юных гор. Отважно
Ищу возвышенных начал;
Я никогда не жил продажно,
И никогда не погибал!

Я сам держу железо Рока,
Победно жизни нити тку;
Я сам сорвал с себя жестоко
Предначертанную тоску.

Порвав законы тяготенья
Полётом смелым в высоту,
Для слабых звёзды вдохновенья
В живые символы плету…

Я – царь? Да, царь! Горит сияньем
Мой отшлифованный клинок,
И каждый атом обаяньем
Надежд питает раб мой – Рок!..



Каждый день в моём храме сгорает свеча,
В темноте застывают молитвы,
И острее доносятся звоны меча –
              Волны битвы.

Крепки двери святыни, но гул всё сильней
Заглушает мечты о предтече,
И всё меньше и меньше отрадных огней…
              Тают свечи…


Сплетни

Сплетни мчатся, льются, вьются…
Над разрытой мостовой –
Пылью мутною несутся,
Чёрной, клейкою водой…
Разговоров – кучи-тучи…
Всюду критика и суд,
Грязных слов поток вонючий
Вызывает гадкий зуд…
Сердце камень… Сало… Жало…
Вот наличности мещан…
Если сердца в сердце мало –
Сплетен много – океан…
Окаянны толки – волки –
Обесцвечивают ум,
И душевные осколки
Все в грязи от смрадных дум…
Сплетни давят, реют, веют,
Как кошмары, мнут сердца…
Тёмной лентою чернеют,
Льются, льются – без конца…


Ноктюрн

Скромно умирают бледные нарциссы,
              Их темница – ваза…
Аромат последний точат лепестки…
………………………………………….

              В чёрных складках газа
                       Нежные ирисы
                                 Вянут от тоски…
………………………………………….

В паутину грусти спрятались желанья,
              На огне минут
Превратились в пепел муки обладанья –
              И текут… текут
                       Воспоминанья
…………………………………………..
                              Умерли цветы…
                                       …Я – не тот!.. А ты???


Романс

Бывают дни – темнее ночи.
Есть светлый миг – страшнее мук.
Есть день – падения короче,
И этот день – ушедший друг.

Когда души моей частицы
Тебе я ласково дарю,
То эти капельки, как птицы,
Должны будить любви зарю.

И, если ты уйдёшь, мой гений,
Когда лучи любви горят –
В душе аккордов сожалений
Невыносимый вспыхнет ряд…

Но… нет! Не надо слов обета,
О них тебя я не молю…
Я угасаю без ответа,
Но, угасая – всё ж люблю…



Муза! Где сладость напевов твоих?
Смолкли мгновенные трели,
В муках рождённый не трогает стих,
Тускло внутри, улетели.
Бодрые думы и светлые дни,
Сердце в бессилье одето,
Муза, волшебница! Муза! Верни!
Чувствам горячее лето!



Для тебя я огней золотых принесу,
Соберу с облаков белоснежных росу,
Алой кровью окрашу уснувшие были,
Что налётом тяжёлым на сердце застыли…
Белый жемчуг вплету в вереницу венков,
Душу лаской осыплю, волной огоньков.
Из горячих созвучий рождается он –
Вечно юной любви непреложный закон…
Бриллиантов сверканья в глаголы вложу,
К тайникам вдохновенья построю межу;
Крепкий выстрою храм… а у жертвенных плит
Я зажгу своё сердце… пусть сердце – горит.



Ты – новорожденная! Лежишь в кроватке
         И просишь благословения.
В твоей невинной тетрадке
Нет пока единиц прикосновения.

Ты – весна. Я нахально-жгучий,
         Как знойное лето;
Люблю развратной качучей
Волновать спины кордебалета.
Я живу на свете двулико:
Я – орёл и решка…
Два зерна у орешка,
И в этом моя улика.
Одно зерно – горькое, другое – сладкое,
Бурьян и резеда вместе;
То сижу на чистом месте,
А то влезаю в болото гадкое.
Постарайся и меня приучи
К весенним дням, молодым…
Только страшно. Вдруг – я расползусь, как дым
И испарятся моей притягательности лучи…


Георгий Золотухин.
Опалы. Изд. 2-е; М., 1915.