Воспоминания Т. В., преподавателя МГУ

      Познакомились мы так: выпускник факультета журналистики и известный спортсмен привёл ко мне второкурсника Игоря Рослякова и попросил меня взять его под своё руководство.
      Игорь был одарённым студентом. Он усваивал за год столько, сколько другие – за десятилетие. Игорь много читал, но без разбора этого не делал. У него всегда была потребность посоветоваться, что почитать.
      Однажды перед ним стал вопрос, какой семинар ему выбрать. Игорь обратился за советом ко мне, и после размышлений мы решили выбрать семинар по Достоевскому. В то время его вёл известный критик, член Союза писателей Игорь Волгин. Для сообщения и реферата Игорь взял тему по В.Розанову. Тема была довольно сложной, и я переживала за Игоря… Но переживания были напрасны: реферат получился прекрасный!
      В ту же пору увлечения Достоевским нам подарили билеты на премьеру Малого театра «Кроткая» по Достоевскому. Мы решили пойти в театр.
      Повседневно Игорь одевался в спортивном стиле: куртка, берет. Но в этот день передо мной стоял элегантный мужчина в светлом костюме-тройке, с букетом цветов в руках. Надо сказать, что к цветам он был неравнодушен всегда: любил их и относился к ним как-то по-детски.
      Перед началом спектакля, пройдя в свою ложу, я обратила внимание, что многие из зрителей бросают взгляд в нашу сторону. В голове кружатся мысли: что можно увидеть в нашей ложе? Обернулась, случайно взглянула на Игоря и увидела в нём то, на что, возможно, и обратили внимание другие люди: в тот момент в нём соединились духовная красота и благородство. Он был восхитителен!
      Игорь писал стихи. В нашем доме не обходилось и без критики. Моя дочь, девочка 14-ти лет, основной критик, изрекала: «Плохо!» Игорь застывал на несколько минут, а затем удивлённо соглашался: «И действительно плохо».
      Когда Игорь уезжал надолго из Москвы, он звонил по междугородней. Я снимала трубку и слышала его голос: «У меня всё хорошо, но только вас не хватает». И ещё он однажды написал:


      Продолжения стихотворения никто не помнит. Игорь писал стихи на ходу – легко писал и легко терял.
      Игорю нравился наш дом. Его тянуло к старинным книгам в кожаных переплётах, к картинам с дивными храмами, которые были написаны дедушкой-священником (он был художник). Здесь Игорь был покоен и тих.
      Ему полюбился православный уклад жизни. Игорь стал ходить в церковь. Он познакомился с пострадавшими за веру, с прошедшими лагеря людьми… Подружился с покойным уже протоиереем Василием Евдокимовым. Однажды протоиерея Василия спросили: «Батюшка, а страшно было в лагерях?» – он отвечал: «Конечно, страх был, когда пробирались тайком на ночную литургию в лагере. А вдруг поймают? А начнётся литургия – и Небо отверсто! Господи, думаешь, пусть срок набавляют, лишь бы подольше не наступал рассвет!» Мне было приятно, что после своего воцерковления Игорь стал ездить к архимандриту Иоанну (Крестьянкину). О своих лагерных годах о.Иоанн ответил: «Почему-то не помню ничего плохого. Только помню: небо отверсто, и Ангелы поют на небесах».
      Старый священник подолгу о чём-то беседовал с Игорем. Сохранились некоторые магнитофонные записи рассказов о.Василия Евдокимова о преподобном Оптинском старце Нектарии, к которому ездил в ссылку, о владыке Афанасии (Сахарове), о священномученике Сергии Мечеве и других.
      Игорь решил уйти в монастырь. Перед отъездом он зашёл попрощаться. Прощались молча, понимая, что прощаемся уже навсегда.
      Мы понимали, что напоминать о мире монаху нехорошо, но нам очень хотелось посмотреть Оптину ещё раз и, конечно, повидать о.Василия (Игоря). Приехали мы с дочерью туда на экскурсионном автобусе. Войдя в храм, увидели о.Василия. Подошли, поклонились: «Благословите, батюшка». Получив благословение, мы постарались быстрее скрыться.
      О.Василий был рад нашему приезду, – разыскивал нас по монастырю, но встретиться успели лишь перед самым отправлением автобуса. В оставшиеся минуты дочь успела рассказать о.Василию что-то о своей учебе... Она сожалела, что не успела разглядеть Оптину, простояв всё время на службе в храме. «Да, – сказал о.Василий, улыбаясь, – как говорил мой тренер: примитивно, но результативно».
      Больше мы не виделись...


      Иеромонах Василий. Я создан божественным словом. М.: Сретенский монастырь, 2002.