Спектры Москвы Серёже Никитину
Я смотрю на Москву через призму поэзии, Через призму музыки, через призму любви. Просто так на Москву смотреть бесполезно, Просто так ничего не увидите вы. Просто так не услышите крыши притихшие, Просто так не оцените плечи мостов, Просто так вам и церкви покажутся лишними, Просто так не поймёте полёт куполов. Не увидите вы, что как линии в спектре, Окружённые радугой радостных улиц, По Москве полетели прямые проспекты И как струны гитар натянулись. Москвичи музыкантами бродят по городу, Осторожно шагают и трогают струны, И такие из них извлекают аккорды – Композиторам было бы трудно. Я смотрю на Москву через призму поэзии, Через призму музыки, призму любви. . . 1964 Ростовские звоны Купола застыли над Неро, Тишина зазвенела росой, Ей откликнулся колокол первый, Загудел, зазвенел Сысой. А товарищи по колокольне Подождали и ринулись в бой – Им молчать было очень больно, Когда плакал и пел Сысой. И полились в долину звуки, Их печаль так светла была! Наполняясь сладчайшей мукой, Вслед за солнцем она плыла. Просыпалась, ликуя, сила. Целый ливень любви и слёз. Звонко иволга заголосила, И полился сок из берёз. Всё гудело, звенело, плыло, И закат полыхал щекой. И, как колокол, сердце било – Тесно было в клетке грудной. 1966 Несбывшееся Не думайте о том, что было И что могло бы быть, О том, что позабыли И не смогли забыть, Несбывшемся и светлом, Ушедшем в никуда, Не думайте об этом, Забудьте навсегда О парусах, что в море, И в море островах, Забудьте эти горы И те цветы в горах, О женщинах, идущих По тротуарам к вам, О женщинах, бегущих От вас и по волнам. Забудьте все вокзалы, Зовущие туда, И то, что вам сказал я, Забудьте навсегда. Мне хочется стать твоим утром, Когда ты проснёшься, а я, Как будто не я, а луч солнца как будто, Тихо коснусь тебя. Мне хочется быть для тебя сегодня Каждой мелочью дня И каждой минутой твоею свободной, Связавшей только меня. Мне хочется стать твоим вечером синим, Зажёгшейся первой звездой, Я буду твоим вечерним камином, Горящим рядом с тобой. Я буду твоей сгорающей ночью, Обнявшей тебя, как сон. Я утром растаю светящейся точкой – Любившей тебя звездой. 1968 На краю Вселенной или где-то около, Найдя, наконец, хрустальную кровать И расчесав растрёпанный хвост на локоны, Комета-вертихвостка ложилась спать. Отгремели гимны мирового радио, Час для полуночников тоже отгремел, Сон – кусочек вечности, у судьбы украденный, На ресницы звёздные сам прилечь хотел. Чтоб виденья странные выдав за теории, Утром изумлённым людям рассказать. Рассказать про встречи в небе с метеорами И налёт туманный с Андромеды снять. Я во сне увидел кривизну пространства. В центре, весь смиренье, спал усталый Бог, Мирно отдыхающий после долгих странствий, Даже Всемогущий к ночи изнемог! И в обнимку спали противоположности, Спали диалектики идеальным сном, И во сне простыми становились сложности, Свежими и сложными они будут днём. 1963 Снежный вальс Серёже Никитину
Этот вальс прозвучит для вас, Когда ночью кругом тишина, Когда кончились все слова И осталась печаль одна. Когда год пролетел, как сон, Когда в поле метель улеглась, Скрипки елей звучат в унисон – Начинается снежный вальс. И легко, и беззаботно,
И бездумно, и беспечно, Как богач иль безработный, Улетаю в бесконечность. Я, как снег в ладонях, таю – Первый я или последний? В снежном вальсе улетаю По растаявшему снегу. В наступающий Новый Год В белый саван оделась земля: Ей казалось – она умрёт, Только новая жизнь пришла. И всё так же горит огонь, И вино разжигает кровь, И по-прежнему ты со мной – Улетающая любовь. Ты куда летишь, не знаешь.
Ты зачем летишь со мною? Я ведь в Вечность улетаю Над землёю голубою. Не клади на плечи руки. Не смотри, не улыбайся В этом вихре, в этом круге, В бесконечном снежном вальсе. 1968 Зима I Я – дерево. Я двести лет стою в лесу. Двести лет – это совсем немного для дерева.
И я никогда не жалею, что мне ужедвести лет.
Это не так уж плохо – двести летиграть в оркестре деревьев, которые,
как и я, стоят в лесу по двести лет. Я – дерево. И я люблю всё, что любят другие деревья. Я люблю зимой, закутавшись в снег, поскрипывать на морозе.
И я люблю, приосанившись,встречать лыжников.
Они такие маленькие, молодые. Редко кому больше семидесяти. Я – дерево. За двести лет я не стало первой скрипкой в оркестре.
Просто я к этому не стремилось. Мне хотелось стать выше и сильнее. Но мне совсем не хотелось стать первой скрипкой:
Мне бы тогда не хватило собственных веток,которые нужно подавать дирижёру и солистам
после каждого концерта. Я – дерево. И я люблю зимой, закутавшись в снег, поскрипывать на морозе.
И я никогда не сочиняю музыку –она всегда во мне.
Прислушайтесь. Я двести лет играю в лесном оркестре. II Чистое белое время. И выбеленное пространство. Зима как свежая рубаха Прохладно облегает тело. И стихи сочиняются белые. И ложатся на белую музыку. Как тени на белый снег. Подражание Адамо Je vous offre. . .
Мадам, возьмите мою тоску. Я вам предлагаю моё одиночество. Я подарю вам ночную Москву И вообще всё, что вам хочется. Мадам, в этот вечер, от грусти пьян, Я вам подарю всё осеннее золото. Мадам, вы любите слушать орган, Когда на душе одиноко и холодно? Мадам, этот дождь теперь только ваш, Как весь этот город, дождём очищенный. Мадам, разделите со мною плащ, Доверьтесь мне – богачу и нищему. Мадам, вы уходите? Но почему? Простите, мадам, если я вас обидел. Ах, вы не одна...Вы идёте к нему... Простите, мадам. Мадам, простите... Слёзы облаков Une larme aux nuages Дождь – это слёзы. Слёзы облаков, потерявших солнце. Они плывут над землёю, Не видя ничего от слёз. И, если ты увидишь эти слёзы, Вспомни про облака, потерявшие солнце. А когда облака уходят, Выплакав над землёй своё горе, Снова появляется солнце, Весёлое, как всегда. Оно и не подозревает, Что творится с облаками, Плывущими где-то над землёй. На Кольском Озёра, как слёзы по ком-то усопшем, Быть может, растаявшим ледникам. Мы молча стоим у подножия сопки, Как будто причастные к этим слезам. Покорно внемля молчаливым узорам, В малиновом свете сменившихся зорь, Ни словом, ни шагом мы с ними не спорим, Мы лишь отражаемся в глади озёр. И в блекнущих красках ушедшего лета Находим спокойствие и тишину. Печали заката, печали рассвета И наши печали сливались в одну. | |||||||
из цикла «Деревья» |
Липа Приснилось липе: Влюбилась, влипла. Совсем как девчонка всхлипывает. Страдает глупая, не понимает, Что любовь-то у неё липовая. Ива Ива – это первые три буквы моей фамилии. Я так же ленив, как она, И так же грустен.
To be or not to be? Когда-нибудь всё будет ясно, Мир распахнётся вширь и вглубь И люди будут все прекрасны Когда-нибудь, когда-нибудь. Когда-нибудь весна наступит Такая, что ещё чуть-чуть, И радость в вихрь людей закрутит Когда-нибудь, когда-нибудь. Вода и воздух будут чище И счастье разорвёт нам грудь, И мы найдём всё то, что ищем, Когда-нибудь, когда-нибудь. И мы отправимся в дорогу, И труден будет долгий путь. Мы будем счастливы, ей-богу. Когда-нибудь, когда-нибудь. 1980 А жизнь всё движется вперёд, К концу поближе. И плечи наши что-то гнёт Всё ниже, ниже. И песни наши с каждым днём Чуть-чуть печальней. Всё чаще гимны мы поём Дороге дальней. На лица отзвуком её Легли морщины, По скверу с палочкой идёт Седой мужчина. Его красавица-жена Взяла под руку, В заботы вся погружена Гуляет с внуком. А он, беспечный и шальной, Бежит, смеётся Вперегонки с самим собой. А смерть крадётся. 1980 Summer Times Дж.Гершвину
Какие разные у года времена! Какие разные мы сами временами! Как будто мы меняем имена И всё внутри природа изменяет. Есть Лето человеческой души И Лето человеческого тела, Когда, пытаясь страсти заглушить, Душа в восторге в небо отлетела. И вспыхивает яркий-яркий свет Как продолженье солнечного света. И нам обоим по семнадцать лет, И, Лету переплыв, мы канем в Лето. И вновь возлюбленную обретёшь, Орфей. Не оборачивайся только. Пой и пей! Дождь молчаливый, в листве шелестящий. Праздник травы, и деревьев, и улиц. Мудрость людей, никуда не спешащих. Счастье руки, что к тебе протянулась. Дождь молчаливый внимает, счастливый, Банщик и мойщик, любимец растений. Дождь молчаливый в ресницах любимой В плаче растроган, растерян, рассеян. Дождь молчаливый прядёт паутину, Он серебро тихо в небо вплетает. Краски разводит, рисует картины. В Русский Музей их потом отправляет. Дождь молчаливый раскрасил всё лето – В лужах повсюду любимой портреты. И.С.Бах. Соната для флейты и клавесина Налейте флейте. Рюмку – клавесину. Пусть выпьют вместе. Мы – потом, за ними. И будет только музыка за нами. Берёзовая роща за плечами. Мы помолчим и выслушаем листья. И будет весело и празднично и чисто. Под музыку так просто, не для славы Из-под земли на свет пробились травы. И добрая под музыку природа Минуты эти превращает в годы. Я – с дочерью, а ты играешь с сыном. Но вместе мы, как флейта с клавесином. 1980
Вы – Праздник. Я прислушиваюсь к Вам, Витая над прекрасным Вашим Домом. Я очень доверяю небесам – Они мне с детских лет знакомы. Я в форточки влетаю и в трубу, Как правило, обратно вылетаю. И всё же каждодневному труду Полёты эти я предпочитаю. Вы – Праздник. И без праздника нельзя. Без праздника так незаметны будни. Вот – Музыка. И я закрыл глаза. Я вижу всё, что с нами всеми будет. 1986
Я как Дирак – сторонник формул Изящных, гибких в начертаньях. Нет содержания без формы. Как формы нет без содержанья. Я как дурак балдел б от форм бы Бриджит Бардо, Лоллобриджиды. Когда всё есть, все формы в норме, Оденем джинсы или бриджи? И обнажая мысль как тело, Срывая всякие одежды, Мы получаем, что хотели, Теряя всякие надежды. Люблю гулять я по Арбату. Там – E = mc2. Сибирь Всю Сибирь прошёл в лаптях обутый, Слышал песни старых чабанов, В Африке подрался я с Мобутой Звали меня Генка Иванов. Припев (2 раза):
Приморили, гады, приморили, Загубили молодость мою, Золотые кудри поседели, Знать у края пропасти стою. Я люблю бездельников и пьяниц За разгул душевного огня, Может быть, чахоточный румянец Перейдёт от них и на меня. Припев.
Целину проехал на машине, Дал концертов полтораста штук, Невозможно описать в картине Прелесть всех испытанных мной мук. Припев.
Любовался шахтами Кузбасса, Материл начальников на стройках, Голос мой из тенора стал басом, Слишком я ругался непристойно. Припев.
Я прошёл весь Кольский полуостров,*) Здесь пришлось немало потрудиться. От меня остался б только остов, Если б не обеды на границе. Припев.
Сколько бы ни ездил я в вагонах, Сколько бы не видел разных судеб, Никогда не стану я пижоном, Если я в агитбригаде буду. Припев.
Геннадий Иванов Прощание с одиночеством. Изд. дом «Грааль», М., 2000 |